Камерная музыка

С-2 ждала меня у вагона в очках Ray-Ban. Мы  друг друга оглядели и остались довольны. Я  попросил у нее жвачку, потому что забыл зубную щетку. Пожевал, поцеловались. Когда мы ехали вниз по эскалатору, в метро произошел небольшой затор. Эскалатор остановился. Мы стали спускаться пешком: оказалось, что у пожилой женщины пальто застряло в механизме. Женщина лежала на спине, шевеля конечностями, как насекомое, а люди аккуратно переступали через нее. Тоже переступил через женщину и подал С-2 руку. Я опять был в Москве.

О, да, Москва действительно жуткий город. Пожалуй, худший в мире.

Лео Каракс

С-2 временно жила в высотке недалеко от Дома Правительства. Это была квартира богатого адвоката-гомосексуалиста, улетевшего в Европу по делам, — друга их семьи. Как я понял по ее замашкам, родители С-2 тоже были небедные. Обеспеченный средний класс, свой бизнес или что-то вроде того. Сама она училась на последнем курсе института и  работала журналисткой: брала интервью в какой-то журнал, вроде даже в Rolling Stone, и писала статьи о фильмах на Дни.ru.

В этой квартире С-2 несколько раз в год жила, присматривая за котами, и ночевала, наслаждаясь одиночеством. Эти два кастрированных кота, каждый размером с небольшую свинью, питались исключительно сухим кормом, с виду похожим на прессованные опилки.

Прежде я никогда не бывал в такой роскошной квартире и, поставив сумку на пороге, немного растерялся. Стоял в коридоре в нерешительности.

— Я сейчас приготовлю завтрак. Что ты хочешь?  — спросила С-2.

Огляделся, разулся и прошел.

— Ничего не хочу, — ответил я. — Я думал, что мы сначала займемся сексом.

— Хорошо, — ответила С-2, глядя на меня, как на инопланетянина.

Когда я принял душ, мы робко поеблись на диване в просторной кухне. Все было как-то совсем неправдоподобно, ощущение реальности меня покинуло. Я еще толком не вытащил занозы из  пальцев  и не отмыл монтажную пену с кистей рук, а уже спускал на ухоженную девушку, будто топтался в кирзачах по дорогому ковру. Потом завтракали за огромным столом, как сраные аристократы, а потом ей нужно было ехать брать интервью у Ларисы Долиной.

А я пока встретился с Костей и его девушкой Дашей. Мы гуляли по парку и пили коктейль, смешанный в коробке из-под сока: собственно, сок, вермут и водка. Они удивились, что я такой радостный, ведь Л. меня бросила, и я рассказал им об С-2. Скоро она вернулась, мы еще немного погуляли, допили наш коктейль на лавочке под солнцем, а  потом пошли в кафе.

Я много пил и много ел.

С-2 не пила (вообще не пила, пару лет, по ее словам) и ела немного.

Костя как обычно мало пил и много ел.

А Даша мало ела и много пила.

Костя сказал мне, что С-2 ему нравится и что парни типа меня и него рядом с такими девочками выглядят плебеями, как бы ни пеклись о стиле. Она  опережает, не прилагая усилий.

Мы попрощались с сытым Костей и пьяной Дашей и вернулись в квартиру. С-2 сказала, что вот странно — теперь она знает нас обоих, чьи голоса прежде слушала в плеере. В общем, она только удивилась, насколько много мы разговариваем о  шмотках.

— Вы знаете все об одежде?

Нам, нищим, приходится думать, что надеть. Намекнул на классовую дистанцию, и ей это не очень понравилось. Отмахнулась.

Ночью мы признались друг другу в любви. Позже С-2 спала, как красивая маленькая куколка. Когда устал ее разглядывать, встал у окна.

Я был слишком романтичен, как блеск залупы в сумерки после полового акта, который иначе как «занятие любовью» не назовешь. Смотрел из этой квартиры на огромную рекламу пятого телеканала по ту сторону улицы. С плаката и через дорогу на меня в упор пялились увеличенные до размеров целого здания Дмитрий Быков, Ксения Собчак и  еще успешные и не очень красивые люди. Огромные коты и лукавый Быков как чувство, что я держу хрустальный шар в дрожащих руках, я очень устал от этого счастливого дня, возможно, самого счастливого в моей жизни, но одновременно мне было невыносимо тревожно. Острота существования усиливала инстинкт смерти, и по жизни я боялся счастливых случаев. Это было неправильное счастье, обман, скорее, эйфория, как после приема наркотиков, совсем не то, не устойчивое ощущение, которого можно добиться ежедневными физическими упражнениями. Радость и предвкушение потери тянули в разные стороны. Все, что ты испытываешь, слишком неоднозначно, думал я, если я даже не могу понять, как относиться к какому-нибудь Быкову (умиление и отвращение — чувствую в этом своем отношении нечто обывательское), странному умному еврею, невероятно трудоспособному и не очень опрятному, склочному толстяку, наполненному спиртным и говном, энциклопедическими знаниями и провокацией. Можно было помолиться под рекламным стендом, чтобы Дмитрий Львович и Ксения Анатольевна послали мне немного удачи, но это была бы неправда, потому что быть бездельником и неудачником приятнее и проще. Удача мне не была нужна.

и за окном плакат ксения собчак и лягушка быков

наверно я хочу немного денег не быть забытым