Камерные гарики. Прогулки вокруг барака (сборник)

Ты лети с дороги, птица!
Зверь, с дороги – уходи!
Видишь – облако клубится?
Это маршал впереди.

Ровно вьются портупеи,

мягко пляшут рысаки;
все буденновцы – евреи,
потому что – казаки.

Подойдите, поглядите,

полюбуйтесь на акцент:
маршал Сема наш водитель,
внепартийный фармацевт.

Бой копыт, как рокот грома,

алый бархат на штанах;
в синем шлеме – красный Шлема,
стройный Сруль на стременах…

Конармейцы, конармейцы

на неслыханном скаку —
сто буденновцев при пейсах,
двести сабель на боку.

А в седле трубач горбатый

диким пламенем горит,
и несет его куда-то,
озаряя изнутри.

Он сидит, смешной и хлипкий,

наплевавший на судьбу,
он в местечке бросил скрипку,
он в отряд принес трубу.

И ни звать уже, ни трогать,

и сигнал уже вот-вот…
Он возносит острый локоть
и растет, растет, растет…

Ну, а мы-то? Мы ж потомки!

Рюмки сходятся, звеня,
будто брошены котомки
у походного огня.

Курим, пьем, играем в карты,

любим женщин сгоряча,
обещанием инфаркта
колет сердце по ночам.

Но закрой глаза плотнее,

отвори мечте тропу…
Едут конные евреи
по ковыльному степу…

Бьет колесами тачанка,

конь играет, как дельфин;
а жена моя – гречанка!
Циля Глезер из Афин!

Цилин предок – не забудь! —

он служил в аптеке.
Он прошел великий путь
из евреев в греки…

Дома ждет меня жена;

плача, варит курицу.
Украинская страна,
жмеринская улица…

Так пускай звенит посуда,

разлетаются года,
потому что будут, будут,
будут битвы – таки да!..

Будет пыльная дорога

по дымящейся земле,
с красным флагом синагога
в белокаменном селе.

Дилетант и бабник Мойше

барабан ударит в грудь;
будет все! И даже больше
на немножечко чуть-чуть…

Монтигомо неистребимый коган

На берегах Амазонки в середине нашего века было обнаружено племя дикарей, говорящих на семитском диалекте. Их туземной жизни посвящается поэма.