Камертон Дажбога

— Ты не женщина! Ты классовый враг. Ты агент контрреволюционных сил. Я с тебя выбью признание! Говори, стерва, где вас выбросили?

— Откуда выбросили?

— С самолета, сука! Где вы приземлились? Как попали на территорию Выдубицкого заповедника?

— Я уже рассказывала. Происходил эксперимент во времени. Мы попали в вашу сферу случайно.

— Я тебе покажу сферу, мать твою перемать! Я с тобой такой эксперимент проведу, что…

— Ох! Прекратите! Имейте же хоть каплю совести! Я беззащитная монахиня, а вы — сильный мужчина! Неужели служба в этих органах превратила вас в механизм?

— Ах ты, авантюристка! Еще философию разводишь? Вот тебе, вот тебе, чтобы не была такой умной! Молчать! Не шуметь! Это еще только цветочки, ягодки — впереди!

— Лучше убейте меня сразу, жестокий человек! Мне стыдно, что я родилась подобной гомо сапиенс!

— Ха-ха-ха! Ну и идиотов готовят разведчики за бугром! Не иначе — буддийская школа! Философские сентенции, атака на совесть! Гомо, да еще и сапиенс! Слушай ты, шлюха! Наш мудрый вождь Троцкий и его верный ученик Сталин давно разгадали психологическую диверсию тысячелетних паразитов — превратить людей в слюнявых наивняк, а затем оседлать их и эксплуатировать. Мы готовим орден безжалостных воинов, а не проповедников царства небесного. Меня не интересуют твои бредни о других мирах, о путешествиях во времени. Твои спутники уже раскололись и все рассказали. Итак, признавайся: кто ваши хозяева, когда и куда вас выбросили?

— Почему вы не хотите принять мои слова хотя бы как версию? Попробуйте эту версию отработать исчерпывающим образом… попробуйте поймать меня на алогичности… и тогда вы увидите, что…

— Заткнись! Я сам себя не буду уважать, если буду слушать подобные выдумки. За кого ты меня принимаешь?

— Но вы же присутствовали на встрече с учеными. Академик проанализировал многие наши вещи и…

— Видел я таких академиков в гробу в белых тапочках. Слышишь, падла? Попадет он сюда, будет говорить то, что я велю! Таких академиков через мои руки прошло сотни. Где они теперь? О том знает лишь тундра!

— Боже! Какое же вы страшное чудовище! Я отказываюсь говорить с вами. Мне трудно дышать с вами одним воздухом! Ой! Ой!

— Вот тебе! Вот тебе! Так я для тебя чудовище? Я для тебя монстр? Признавайся — кто твой хозяин? Вставай! Не притворяйся благородной девицей, дворянская сучка! Вставай, кому говорю? Хм. Она действительно без сознания. Сопля, а не женщина! Эй, сержант! Тащи ее в камеру. Пусть врач приведет ее в чувство. А потом бросишь в камеру. И сними наручники. А теперь — марш…»

(Конец стенограммы).

* * *

— Юлиана… Юлиана… Ты слышишь меня? Очнись, Юлиана…

— Кто это?

— Громовица. Твоя подруга.

— Где я?

— Мы в камере. В тюрьме, Юлиана. Сначала нас разъединили, а вот теперь тебя бросили в мою камеру. Ты избита, изуродована. Кто тебя так? За что?

— Боже мой… Громовица… Опять этот страшный сон… А я путешествовала снова под лучами Голубого Светила… Странные полеты, встречи… Наша космическая сказка… В какой жестокий лабиринт мы попали, подруга. Кто поможет нам освободиться?

Галя положила голову подруги себе на колени, гладила ее лоб, щеки.

— Успокойся, Юлиана. Успокойся. Нам надо сосредоточиться и понять, как действовать.

Мария-Юлиана открыла глаза, чуть-чуть приподнялась на локте, осматривая камеру. Тусклая лампочка в зарешеченном окошке, металлические двери, дощатый пол. У дверей — «параша», деревянное ведро с водой. За решеткой — сумерки, несколько звезд на темно-синем фоне неба. Оттуда доносится нежное воркование голубей.

— Это голуби, Громовица? Или мне мерещится?

— Голуби, Юлиана, днем они даже садились на подоконник. Я им сыпала крошки хлеба.

— А почему ты сидишь на полу? Ни кровати, ни стула. В моей камере была кровать.

— Мне все равно, Юлиана. Я могу вытерпеть любые лишения, лишь бы…

— Лишь бы что?

— Знать, как действовать. Григор отдельно, вокруг жестокая, безжалостная сила. Кто поможет нам снова соединиться? На что мы можем надеяться? Знает ли Гориор, в какой переплет мы попали? Ведь он обещал…

— Да… Обещал… Такие обещания Высших Сфер, Громовица, звучат в совести искателей тысячелетиями. А тюрьма стоит.

— Ты потеряла надежду?

— Да нет… Не потеряла. Ты же знаешь, что мы вне смерти. Умрем — снова родимся. Однако я думаю о секретах Лабиринта. Ты же знаешь принцип лабиринтной Игры. Можно выйти из ловушки мгновенно, а можно бродить там миллионы лет.

— А если добавить, что Ариман вечно усложняет Лабиринт, то надежда выбраться из него весьма химерна.

— Тогда нужно сосредоточиться и вызвать Гориора или Глэдис.

— Здесь? В подземелье?

— Надо попробовать, Громовица. Тебя еще не вызывали к следователю?

— Нет.

— А меня уже дважды. Первый следователь был любезный и хитрый. А второй — настоящий монстр. Жестокий палач.

— Он бил тебя?

— Да. И весьма безжалостно. Поток грязных слов… удары… Боже мой! Как сохранить равновесие между такими полюсами? Я беспокоюсь, что и с тобой они поступят так…