Камни вместо сердец

Мы спустились на пушечную палубу. Филип остановился у подножия лестницы, дожидаясь нас с Пилем. Там никого не было. Я вновь посмотрел на двойной ряд пушек, обращенных к закрытым орудийным портам. Возле них в баттенсах были аккуратно сложены ядра и прочие принадлежности. К стене была надежно привязана бочка, помеченная белым крестом: пушечный порох. Сверху пробивался сквозь решетку сумеречный свет, а по решетке то и дело пробегали босые ноги. Дощатый пол был дочиста выметен.

— Все готово к завтрашней баталии, — мрачным тоном проговорил Уэст. — Пойдемте со мной. Здесь есть складская комната. Благодаря творящемуся на берегу беспорядку в ней находится один только бочонок с тухлой свининой.

Было здорово, что в руках его находился фонарь, так как он повел меня в ту часть пушечной палубы, которая находилась под кормовой надстройкой. Между железной пушкой и просторной каютой располагалась крошечная комнатенка. Скользящая дверь в нее закрывалась на замок. Достав из кармана ключ, наш с Колином спутник отпер замок и отодвинул дверь в сторону. За ней оказалась крошечная клетушка размером едва ли не пять на пять футов, внутри которой находилась большая бочка, привязанная веревками к крюкам в стене, чтобы не скользила при движении корабля. Запах тухлятины пробивался даже сквозь ее закрытую крышку.

Оказавшись внутри, Уэст молча посмотрел на меня. Из-под наших ног, из кубрика, сквозь доски доносились приглушенные голоса, перебранки и ругань.

— Я девятнадцать лет заботился об этой женщине, — проговорил Филип. — Рич давно бы убил ее.

— Я знаю это, — не стал я спорить.

— Я защищал ее! — бросил помощник казначея с внезапной резкостью, и голос его дрогнул.

— Вы изнасиловали ее.

— Она спровоцировала меня.

Я почувствовал, что на моем лице проступило презрение, и сказал:

— Я заключил сделку. Вашу тайну никто не узнает.

— Да, — кивнул мой собеседник. — Вы правы.

Бросив на меня быстрый взгляд, он протянул руку и отодвинул дверь. За нею обнаружился Колин Пиль. Но это был совершенно другой Пиль… Приличествующее слуге невозмутимое и почтительное выражение на лице его сменилось широкой и злой ухмылкой. Уэст оттолкнул меня к стене, и слуга Рича сумел войти внутрь. Для троих здесь едва хватало места, однако они умудрились повернуть меня и заломить мне руки за спину. Филип ногой задвинул дверь, а Колин заткнул мне рот извлеченным из дублета платком, едва не удушив меня при этом. Потом Уэст достал кинжал и приставил его к моему горлу.

— Только дернись, и я прирежу тебя, — проговорил он и обратился к слуге: — Ты, свяжи его!

Пиль запустил руку в свою сумку и достал из нее длинный моток веревки. Я не мог шевельнуть руками. Теперь стало понятно, зачем Рич настаивал на том, чтобы письмо было передано в собственные руки Уэста. Я ошибся, решив, что могу заключить с сэром Ричардом сделку. Он спланировал все… даже изобразил Пиля слугой-недотепой.

Мне подсекли ноги, и я тяжело рухнул на палубу. Я охнул, а затем посмотрел вверх. Колин смотрел на меня с волчьей ухмылкой. Я вспомнил, как молодой Карсвелл расписывал актерское мастерство: у Пиля было чему поучиться! Вне сомнения, Рич находил полезным для себя его умение. Пригнувшись, слуга еще раз перевязал мои ноги, а потом обхватил веревкой кляп у меня во рту. После этого, посадив меня спиной к бочке, он еще дважды обмотал веревкой мое туловище.

Уэст стал надо мной, уперев руки в бока. Он казался рассерженным, как если бы его оболгали.

— Я же говорил вам, — произнес он негромким дрогнувшим голосом. — Девятнадцать лет я защищал эту женщину. Если вас это утешит, мне всегда было стыдно. Но служба королю позволила мне искупить свой грех, и я не дам ничтожному бумагомараке-адвокату лишить меня чести накануне битвы, не предоставлю ему даже малейшей возможности! Я могу погибнуть, и что сделает ваша истина с моей бедной матерью? Впрочем, что вам до этого? Рич нашел способ убрать вас с дороги, и я охотно посмотрю на ваш труп.

— Может, убьем его прямо сейчас? — спросил Пиль. — У меня есть кинжал…

Филип нетерпеливо качнул головой:

— Нет. Он находится под покровительством королевы, и мы должны действовать осторожно. Труп этого человека, когда волны выбросят его на берег, должен ничем не намекать на возможность насильственной смерти. Я разделаюсь с ним, когда стемнеет, а потом выброшу тело за борт. Второго ключа к этой кладовой нет.

Колин улыбнулся мне:

— На кораблях приключается всякое, мастер Шардлейк. И адвокат, попавший на борт на закате, к восходу вполне может оказаться за бортом.

Уэст прикусил губу:

— Мне пора идти и заняться погрузкой провианта на корабль, нам на сегодня не хватит…

Внезапно глаза его округлились при звуке шагов. Торопливо выйдя наружу, он закрыл дверь, оставив меня в обществе Пиля. Я узнал голос казначея.

— Что вы здесь делаете? — спросил он своего помощника. В голосе его слышалось удивление, но не подозрение.

— Проверял последний бочонок со свининой, сэр. Тухлятина, — отозвался Филип.