Камни вместо сердец

Я оставил палату ближе к вечеру и, пересекая Гейтхауз-корт, вновь подумал о Дирике. Мысль о том времени, которое мне придется провести в обществе этого человека и его странного маленького клерка, не доставляла мне никакого удовольствия. Впрочем, рядом со мной будет Барак. И я поклялся перед собой в том, что не вовлеку его в расследование прошлого Эллен.

Войдя в дом, я без особого удовольствия обнаружил Колдайрона пригнувшимся к закрытой двери гостиной — он явно подслушивал происходивший внутри разговор. Эконом подпрыгнул и торопливо стал оправдываться:

— Мне вот показалось, тут мышиный помет на полу.

— Я ничего не вижу, — ответил я сухо.

Вильям приложил руку к пустой глазнице:

— Теперь зрение мое не то, что было когда-то… с двумя глазами.

Он подобострастно ухмыльнулся. После полученного из Хэмптон-корт письма этот человек начал относиться ко мне со смесью трепета и почтения.

— Завтра я уезжаю, — сказал я, — примерно на десять дней. На южный берег.

Ретиво кивнув, домоправитель сложил морщинистые ладони и отвесил мне полупоклон:

— По королевским делам, сэр? Связанным с войной, должно быть? Вздуть этих французишек?

— По юридическим вопросам.

— Эх, жаль, что я не так молод, чтобы лично задать трепку этим французским петушкам! Как сделал я при Флоддене. Когда я зарубил шотландского короля, сам граф суррейский похвалил меня…

— Я хочу оставить распоряжения на время своего отсутствия…

— Можете положиться на меня, сэр. Я сохраню все в полном порядке. Торговцев, мальчишек, Жожо…

— Я оставляю распоряжаться домом доктора Мальтона.

Сказав это, я с наслаждением увидел, как вытянулось лицо Вильяма. Он проговорил скулящим тоном:

— Там, где я работал до вас, за хозяина всегда оставался эконом.

— Если в доме остается джентльмен, подобно доктору Мальтону, распоряжаться должен он, — заявил я.

Колдайрон метнул в меня короткий и злобный взгляд.

— Ну а теперь, к делу: я голоден, — бросил я непринужденно. — Ступай и пригляди за приготовлением ужина.

Затем я с любопытством вошел в гостиную, желая узнать, что там происходит. Гай и Джозефина сидели за столом. Она закатала рукав на правой руке, открыв заходящий с ладони на запястье красный ожог, который врач обрабатывал лавандовым маслом, наполнившим своим запахом всю комнату.

— Джозефина обожгла руку, — пояснил мой друг.

Девушка тревожно посмотрела на меня:

— Простите меня, сэр, но добрый доктор Мальтон предложил мне свою помощь…

— Я рад, что он это сделал. Ожог, судя по всему, очень болезненный.

— Это так, — согласился Гай. — Какое-то время ей лучше не работать этой рукой. Кроме того, ожог надо смазывать маслом четыре раза в день.

— Очень хорошо, — улыбнулся я и вновь посмотрел на служанку. — Делай только легкую работу, пока доктор Мальтон не разрешит тебе свободно пользоваться рукой.

Та явно испугалась:

— Но отец…

— Я переговорю с ним.

Джозефина смотрела в пространство между мной и медиком. Глаза ее наполнили слезы:

— Вы такие добрые… оба. — Она вскочила, смахнув со стола закупоренную бутылочку с мазью. Гай ловко поймал ее в воздухе и вернул своей пациентке со словами. — Береги ее.

— O, спасибо вам, сэр! Я такая неловкая… Мне так неудобно! — Сделав реверанс, девушка заспешила к двери торопливой походкой. Мой друг серьезно посмотрел на меня:

— Ожог трех— или четырехдневной давности. Она говорит, что все это время отец заставлял ее работать. Боль при этом, наверное, была адская.

— Он — настоящее животное. Гай, ты уверен в том, что хочешь командовать им во время моего отсутствия?

— Да. — Доктор улыбнулся. — Похоже на то.

— Обращайся с ним, как посчитаешь нужным. Я найму нового эконома сразу, как только вернусь, и тогда его можно будет уволить. — Сказав это, я немного помедлил и добавил: — Впрочем, меня смущает судьба Джозефины…

— Она во всем зависит от него. — Мальтон поднял на меня глаза. — Не думаю, чтобы она была настолько глупа, как это кажется. Просто запугана донельзя.

Я задумчиво кивнул:

— Интересно, найдется ли способ отделить ее от Колдайрона?

— Довольно с тебя ответственности за Эллен, — бросив на меня едкий взор, невозмутимо спросил мой товарищ. — И что же мне сказать ей, Мэтью, если она сообщит мне, что любит тебя?

Меня бросило в краску:

— А не сказать ли тебе, что ты просто не знаешь ответа?

— Но я знаю его.

— Тогда скажи ей, что на такие темы следует беседовать со мной самим.

Врач обратил ко мне проницательный взгляд своих карих глаз:

— Она может решиться на это. Что ты будешь делать тогда?

— Посмотрим… все будет зависеть от того, что я сумею узнать в Сассексе.

— Подозреваю, что ничего хорошего ты не узнаешь.

В этот момент я с облегчением услышал громкий стук во входную дверь и развел руками:

— Прости меня.

В дверях стоял молодой посыльный с бросившейся в глаза кокардой королевы на дублете. Впустивший его в дом Колдайрон круглыми глазами взирал на этот знак отличия.

— Письмо от мастера Уорнера, сэр, — проговорил молодой человек.

Повернувшись к Вильяму, я бросил:

— Ужин.

Тот, вопреки собственному желанию, ретировался на кухню. Посыльный передал мне письмо. Прочитав его, я выругался сквозь зубы:

— Проклятье!