Камуфлет

Начали мы с «Бостона». Я потянулся за гостиничными рюмашками, но Белый посмотрел с укоризной. Нашлась пара гранёных стаканов, под звон и выпили за встречу.

Хороша водочка! Чёрный хлебушек пахнет одуряюще. Сверху огурчик порежем, бутерброд называется. Колбаса, колбаса, я тебя сейчас сожру.

И не терпелось, ох не терпелось. Слаб человек. Но это же Белый, живой Штирлиц! Нет, ну как это? В чужой стране, с поддельными документами. А попадёшься? Хана, у нелегалов нет дипломатического прикрытия. Не вышлют, а в тюрьму, и срок астрономический. А прежде того – пытки.

Вспомнили наших ребят; говорил больше я. Не то, не то. Похоже, он догадался, кивнул: дескать, давай уже.

– Белый, скажи прямо: страшно? Если что, мучили бы, да и срок за шпионаж ого-го.

– Да брось. Конечно, провал – дерьмово. Но не смертельно. Пытки, говоришь? Нет, коллег из России в нормальных странах не терзают. Не война всё-таки.

– А как же…

– Полиграф. И психотропные средства.

– Тоже мало хорошего.

– Ну, «сыворотка правды» – в особых случаях, когда информация дороже мозга. Но по тюрьмам не гниют наши, обмениваемся. Ихним-то Джеймсам Бондам тоже в камерах париться неохота. Так что ампулу с ядом в зуб не прячем, – он достал пачку «Парламента». – Ну, а ты чем живешь, Костя?

– Тоже вот на государство служу, надзор по атомным делам. Преподаю немножко. Ещё книжки начал писать. Тут ниша свободная оказалась, популярная экология; грех мимо пройти.

– Получается?

– Есть такое дело.

– И? Небось купаешься, в «зелёных» -то?

– Куда там, честным трудом заработать проще. Вся попа в мыле, а деньги не идут, а уходят. Чтобы книгу издать, участок дачный продали.

Белый встал и шутливо-торжественно пожал руку.

– А семья бартер одобрила? Землю – на книгу? Кстати, у тебя семья?..

– Дети взрослые. А жена затею поддержала, в расчёте на перспективу.

– Знаешь, если я женюсь (эх, Белый, Белый! Это когда же?), то на такой женщине. Слушай, познакомишь со своей женой?

Ага, «познакомь с женой»: вспомнилась его голливудская улыбка. Щаз.

– Что ж… будете у нас на Колыме – милости просим.

Белый заржал. Боже, как легко я купился!

– Ну, давай. Между первой и второй – перерывчик небольшой. За перспективу.

Только собрался спросить, отчего проваливаются разведчики – не успел.

– Костя, а живешь где? Судя по гостинице и «У нас на Колыме», не здесь. Тут курить можно? – Белый достал зажигалку – блеснувшую холодным хромом «Зиппо».

Я подставил блюдце.

– Как распределился, застрял в городишке под Свердловском. Из тех, что на карте не было.

– И как там? – он щёлкнул зажигалкой.

Тут меня и прорвало.

– Подъезды, Белый. Понимаешь, подъезды. Помнишь, после пивка мы ходили отлить? Куда, если сказать культурно?

– До ветра?

– Точно. А у нас – наоборот, с улицы заходят в подъезд. От ветра. Не странно тебе? Так и до «Твин Пикса» недалеко.

– При чём тут «сладкая парочка»? – отшутился он. – В столице ведь тоже русским духом попахивает. Я думал – свои, дорогие москвичи. Но ты посеял семена сомнений, – он выпустил тройку дымных колечек. – Ладно, разберёмся. Операцию начинаем завтра. Кодовое название – «Туалет типа подъезд». Ну, за культуру!

Взглянув на столешницу, невольно усмехнулся. Последние годы меня, стареющего зануду, раздражали всякого рода неопрятности. Да и запаха табачного дыма, как бросивший курить, терпеть не мог. Но сейчас…

– Белый, сигареткой угостишь?

– Ты вроде некурящий?

– Тут закуришь.

Он щёлкнул хромированным чудом, я вдохнул щемящий дымок, выпустил через нос.

Что же хотел спросить? А, вот.

– Слушай, ты в метро так лихо сквозь толпу просачивался. А я, как ни толкался – не поспевал. Скажи секрет.

– О, заметил? А вспомни: когда пробивался, внимание обращал на кого?

– На ближайших, конечно, кто мешал сильнее.

– Вот именно. Но неправильно. По уму-то действовать надо с упреждением.

УПРЕЖДЕНИЕ!

Оно!

То самое – на замену профилактике.

Упреждение! Шикарное слово! Мощное, мужественное, даже военное.

А вдруг позабуду? Но не записывать же: не так поймёт.

– …с упреждением. Смотреть на три-четыре персоны вперёд, получаешь двойной эффект. Ты видишь, где впереди просветы. И главное – заторы, куда не надо. И люди, люди не противятся: ведь ты к цели рвёшься, а не силой меряешься.

Точно! Двойной эффект. Эх, записать бы!

– Понимаешь, Костя. Наша беда в чём? Дальше своей жопы не смотрим, большую картину не видим. А ведь это и отличает нас от животных. У собак и кошек разум-то имеется, но короткий, как у детей. И как у многих наших сограждан. Посмотри хотя бы, что русские делают с валютой. Доллар падает – идут в обменники сдаваться. А почему?

– И почему?

– Психологически не терпят снижения. Думают, курс и дальше будет снижаться. А если баксы дорожают – закупаются под завязку. Хотя ежу понятно: с большой высоты зелёный всё равно свалится: деревья не растут до неба. Везде в мире покупают, когда дёшево, а продают, когда дорого. Только не у нас.

Точно, не могут бумажки дорожать вечно. Продам-ка всю зелень к едреней фене. И про жопу хорошо сказал. Записать надо, записать.