Камуфлет

– Белый, ты прав. На двести процентов. Да, истинная информация дороже пережёванной. Но настоящую-то получить непросто. Удаётся разве что профи: журналистам да разведчикам. Но они улетают. Кто из газеты или с канала, а кто, – тут я произнес условную фразу, – в грунт, на минус полтора.

Теперь – выдержка. Ноль. Один. Два. Три. Не отозвался. Не из наших. Жаль… Можно расслабиться. Стоп, рано ещё. Он должен забыть ту фразу.

– Белый, а вот скажи: как уходить от вооружённого преследования? Я слышал, от метра до двух – дистанция смерти, – кажется, теперь мне удалось ловко сменить тему.

– Уходить? Быстро.

Я хихикнул.

– Ценю твой юмор. Но представь: оружия нет, приёмами не владеешь, а у противника пистолет. А не убежишь – хана. Может, новые наработки появились? Или безнадёга, как тогда против атрейского способа?

Белый расцвел. Но главное, выпустил из памяти ту фразу.

– Костя, нужны детали для новой книги?

– Ну, блин. Ты опасный человек, мысли читаешь.

– Тогда слушай. Шанс появляется при дистанции три метра и более. И коль терять нечего…

– Но как именно, делать-то что? Я правильно понимаю, надо петлять зигзагами?

Он хохотнул:

– Вот-вот, хорошо сказал. Зигзагами, да ещё петлять. Круто. А главное, убегай в левую сторону. Но в Израиле всегда уходи вправо.

– Да ну? Так ближе до канадской границы? Издеваешься?

Он снова рассмеялся:

– Ни в коем разе. Психология стрелка – вот секрет. На Западе пишут слева направо, привычка сидит в подкорке. А раз ты уходишь влево, врагу придётся вести ствол и целиться как бы против почерка. Поперёк желания.

Ах, чёрт! И фразочка сильная: поперёк желания.

– Слушай, а вот ещё… Про наших агентов я понял. А вот ихние шпионы как? На чём палятся?

Он улыбнулся:

– Тоже на мелочах. В России трудно работать, если вырос не здесь: менталитет резко отличен.

– А всё-таки? Семёрку не перечеркивают? Или пить не умеют?

– Не в этом дело. Насчет пить, так учат не пьянеть; ещё пилюли специальные, так что могут наравне. Но опять же, – он задумался. – Вот случай, уже здесь, в России. Пасли мы двух субчиков, но твёрдой уверенности не было. Решили проследить плотнее. А у тех, видать, были подозрения насчёт слежки, шифровались грамотно. Как-то взяли они литровую – и в номер.

– Они что, в гостинице остановились?

– Ну да, а комната на прослушке. Поначалу всё по-нашенски: матерки, окурки в форточку. А потом – вот идиоты: бутылку не прикончили. Костя, там ещё грамм двести – а её, ещё живую – в холодильник. Скажи, ты на такое способен?

– Что ты! Надругательство над национальной святыней! Поматросить и бросить.

– Точно. Выходит, недопитая улика помогла вывести супостатов на чистую воду. Кстати, давай выпьем.

– Давай. Чтоб наши дети за трамвай не цеплялись.

Белый рассмеялся: наверняка вспомнились трамвайные приколы сорокалетней давности. Он хохотал, точно зная: я думаю о том же.

Отсмеявшись, он махнул стакан, захрустел огурцом.

– Или вот, последний случай. Вели мы одного субчика. Гад оказался опытный, мы и кличку ему дали: Супер. Вёл себя ну оч-чень естественно, даже переигрывал. Душ принимал раз в неделю, сморкался на тротуар, и, кстати, частенько ссал в подъездах. А уж насчёт матюков, прямо виртуоз. Видать, готовили лучшие спецы по России, из перебежчиков. Мы уж засомневались, мол, всё чисто. С глубоким прискорбием приносим свои извинения. А нет, прокололся! И знаешь, спалился на чём?

– Ну-ну-ну?

– У нас рыбалка подвернулась, зимняя. И нашли повод, Супера тоже пригласили. В марте было, но ещё морозило. Наши-то закалённые, а после двухсот грамм, сам понимаешь, никакой холод не страшен. Разогрелись, рассупонились. И эта сволочь тоже. Даже шапку снял. Чтобы его вражеская морда не отличалась от наших. А закалка-то не та, аж посинел. Я говорю, нормальным русским языком: «Ты чо? Надень нахуй шапку, а то голова замёрзнет». Наш бы отшутился, типа: «Вот уж хрен. В прошлый раз в ушанке был, водку предлагали, а я не услышал». А этот чудик что сделал? Ну, ты понял?

Ещё бы, ведь я знал почти все анекдоты. Но какая аранжировка!

Теперь ясно, что так притягивало к Белому: его уникальные знания и навыки.

Не сочтите за нескромность, взять хоть вашего покорного слугу. Да, эрудирован, но и только; да, ребята это ценили, просили задачку решить и так далее. Но такие способности не из разряда особых. При желании почти любой может перелопатить кучку книг и стать продвинутым.

А Белый – совсем другое. Внутренняя сила, она проявляется через весёлость. Нестандартность, независимость. Мужественная красота, наконец.

Чем-то напоминает Фиделя. Да, команданте Фидель Кастро Рус – человек, родной для пацанов из т о й жизни. Кстати, похожий нюанс обыграл Чак Паланик в книге «Бойцовский клуб». А ещё лучше – в фильме. В Голливуде, что ни говори, умеют работать.

Надо бы записать; ладно, пока запомню: Фидель, Бойцовский клуб. Не потерять бы.

– Костя, а «Коричневую пуговку» помнишь?

В самую точку! Ведь это песня из нашего детства. В пятидесятых распевали с детишками в детских садах и младших классах. А в шестидесятых мы горланили в общаге, уже хохмы ради.