Камуфлет

Родион Георгиевич улыбнулся:

– Дорогой мой, вы и так с головой себя выдали.

– Что за бред, любезный?

– Только логика, милейфий. Приводим вас в чужой дом, соверфаем непонятные действия, сажаем в кабинет, а вы, даже не интересуетесь: почему князь позволяет полиции распоряжаться. Не странно ли? Нет. А почему? Потому, что знаете: князя тут нет. А откуда знаете? Одоленского ведь не было в бане и синематографе.

Штабс-ротмистр проявил закалку характера и снова улыбнулся:

– Скрутили, напугали, я и вправду забыл спросить: что с князем?

– Вернее было спросить: «где»… Князь убит.

– Да что вы? Какой ужас!

– Поэтому ожидаю признания: как вы убили Одоленского?

– Ни малейшего желания говорить.

– Какая досада! – Родион Георгиевич дернул ус и печально сморщил лоб. – Видимо, придется мне…

– Прошу вас, не стесняйтесь.

– Итак, вчера вы условились провести с князем вечер. Где, не столь важно. Около часу ночи Одоленский пригласил ехать к нему, но вы захотели пройтись. Потому что в кармане хранили пузырек с гремучей ртутью. – Родион Георгиевич внимательно следил за реакцией Меншикова. – Придя в особняк, прикрываете лицо цилиндром, чтобы слуги не узнали. В спальне соглафаетесь предаться любви. Но князь хрипел и кафлял, поэтому советуете чудодейственную мазь. Одоленский раздевается и ложится в постель. Даете склянку, он насыпает на горло серый порофок, мажет им пальцы. Накрываете его одеялом и отходите в сторону. Князь начинает втирание. Раздается хлопок. Дело сделано. Кладете труп на бок, закрываете одеялом и тихо покидаете спальню через окно. Следы фульмината ртути найдем на вафей одежде или в квартире. Но если имеете верное алиби, готов рассмотреть беспристрастно.

Подозреваемый повел себя на удивление спокойно:

– Коли знаете, что от меня нужно?

Родион Георгиевич встал и приблизился:

– Убийство князя – личная месть, или вам поручили привести в исполнение приговор?

– Это все?

– Имя юнофы, которого три дня тому удуфили во время акта мужеложества, затем расчленили, а потом возили по городу в ковчежце, якобы, украденном у князя.

Штаб-ротмистр поманил пальчиком:

– Дражайший Родион Георгиевич, почему я должен отвечать? – прошептал он и хитро подмигнул.

– Да потому, бесценнейфий Кирилл Васильевич, – шепотом же ответил Ванзаров, – Стоит сравнить даты вафих дежурств с получением писем, так взволновавфих барона Фредерикса, как полковник Ягужинский с вас фкуру живьем сдерет.

На лице храброго штабс-ротмистра дрогнул нерв.

– Вы не можете этого знать, – проговорил он неуверенно.

– Как видите, знаю.

– Да вы коварный иезуит, как я погляжу…

– Не иезуит, а всего лишь инквизитор… Так мы договоримся?

– Ваше предложение?

– Обмен.

– Сообщите условия.

– Мы с ротмистром Джуранским и филером Курочкиным берем грех на дуфу и делаем вид, что вам удалось бежать. А вы рассказываете все про «Первую кровь», называете фесть других членов, ну и заодно объясняете, почему вас удостоили кличкой «Аякс».

Удавка, закинутая на шею дворцового стражника, вдруг распалась, выпустив пойманную жертву. Меншиков видимо расслабился и снова улыбнулся:

– Знаете, что такое камуфлет?

– Кажется, футка…

– В саперном деле это взрыв бомбы под землей. Невидимый глазу взрыв. Никакого шума – и вдруг… – Меншиков резко вскочил, Джуранский с Курочкиным кинулись, но опасности не было, – редуты противника осыпаются без видимых причин, враг повержен, город взят.

Штабс-ротмистр вернулся в кресло. А коллежский советник спросил:

– Какой же камуфлет приготовили содалы? Меншиков искренно рассмеялся:

– Может быть, все ответы за спиной?

Родион Георгиевич невольно поворотился: позади висело зеркало.

– Вы хотя бы представляете, во что ввязались? – продолжил торжествующим тоном Кирилл Васильевич. – Зачем вам это, Ванзаров? Что хотите? Зло победить? Империю спасти? Правду найти? Так ведь это мираж. У меня теперь великая цель, ради которой я готов на все. Цель эта настолько прекрасна, что оправдывает все средства ее достижения. Понимаете ли, что значит быть мелким винтиком, обреченным крутиться в назначенном месте без надежды и смысла? Нет, не поймете, вы счастливы своим положением. А я вот только и живу теперь этой целью. Про первую кровь сказал! А знаете, что такое кровь? Кровь – это сила и власть. Когда старая кровь сольется с новой, взойдет заря, Россия проснется. И начнется новое время. Вот моя цель. Есть у вас такая цель?

– Есть, – твердо ответил Ванзаров. – Мне жену спасти надо. Впутали глупую женфину, а я расхлебывай… Так что с обменом?

Меншиков выпрямился в кресле:

– Ничего я не скажу – не достойны. Делайте что хотите. Я не боюсь смерти.

– Все так, как мы и предполагали, – и Ванзаров кивнул ротмистру. Джуранский подыграл глубокое понимание момента неподвижным взглядом. – Что ж, господа, берите этого Прометея. Поедемте в участок дело оформлять, господин содал.

Джуранский с Курочкиным двинулись к задержанному. И тут Меншиков попросил исполнить последнее желание; раз уж ему гнить в темнице сырой: сыграть на старинной скрипке, к которой Одоленский не позволял даже прикасаться.