Канахкон

- Думаю, дорогие друзья, скоро и у историков, и у антропологов, и у археологов появится много интересной работы. Поглядите на верхушку подводной скалы. Там явственно проступают очертания строения, быть может, немыслимой древности! Что если это остатки затерянной Атлантиды? Или древней Лемурии? Позвольте же мне еще немного поиграть в Нострадамуса: внутренний голос подсказывает, что вся история человеческой цивилизации в скором времени может быть кардинально пересмотрена!

Экранчик потемнел и снова загорелся. Судя по расположению солнца, день перевалил за вторую половину.

- Очень странно сегодня ведут себя Каниенкехака, - вещал историк, - почти сразу после сокрушительного землетрясения, постигшего это уединенное тихое озеро, они ушли в деревню и до сих пор не появлялись. Тишину, сгустившуюся над деревней, нарушает лишь бой барабана. Остается только предполагать, как на их незамутненный разум могло подействовать это сейсмическое явление. Честно говоря, я немного опасаюсь за них… Впрочем, не смотря на силу подземных толчков, от которых крошились окрестные скалы, ни вилла мистера Редпетаса, который любезно предоставил мне кров и стол на период моих исследований, ни индейская деревушка совершенно не пострадали. На вилле, конечно, попадала из шкафов посуда и вышли из строя генераторы, но все это пустяки. Главное – дом на месте, а хозяева и постояльцы живы-здоровы. Вот они все, собрались на берегу, - камера мимолетом пробежалась по взволнованным, указывающим на озеро фигурам.

Несколько раз я перематывал это место, пытаясь разглядеть знакомые лица, но никого из нашей семьи так и не приметил.

- Если в ближайшее время индейцы не появятся, я попробую сам пойти в деревню и узнать, как у них дела. Чревато, конечно, вторгаться без приглашения, но их молчание немного настораживает, - закончил очередной блок новостей «Аттенборо».

Снова смена картинки и возбужденный голос.

- Индейцы, наконец, вышли на берег! Они явно приняли землетрясение за какое-то знамение, потому что все до единого облачились в свои ритуальные костюмы. Даже дети!

Камера приблизила и взяла в фокус собравшееся на берегу у деревни зловеще молчаливое племя. Почти все старики, мужчины и мальчики садились в лодки и каноэ и отплывали в сторону острова. В одну из лодок, поддерживая с трех сторон усадили даже какого-то древнего старца, едва передвигающего ноги. Только женщины оставались на берегу - торжественно застывшие фигуры.

- Сейчас они отправляются к острову. Наверное, какое-то приношение воображаемым древним богам… Впрочем, я не заметил, чтобы в каноэ погрузили хотя бы одно животное..., - Мимо камеры проскочили какие-то гомонящие фигуры, и деревня снова отдалилась, - куда это вы, мальчики?

У меня захватило дух. Анри! Голый по пояс, загорелый до черноты, с вихрами непослушных кудряшек на голове и горящим от возбуждения взглядом! Подбородок мой запрыгал, руки затряслись, и я едва не выронил камеру. В компании какого-то белобрысого пацаненка лет восьми он пыжился столкнуть с берега лодку.

- Мы тоже хотим посмотреть, что там! – звонко крикнул он, - Вдруг, там пиратские сокровища! Если мы не поторопимся, все достанется деревенским! Помогите же нам снять лодку!

К ним подбежала взволнованная мамаша пацаненка и со словами «Ты никуда не поплывешь, это может быть опасно!» оттащила того от лодки.

- А дедушка разрешил тебе взять лодку? – спросил «Аттенборо»

- Конечно! Мы с ним и поплывем.

- Ну маа-ам! – возмутился белобрысик, - мы ведь со взрослыми!

Появился наш прадед, сумрачный, с застывшим лицом. Он был в обычной одежде, но на голове у него я с удивлением приметил какую-то топорщащуюся нашлепку, имитирующую прическу древних могавков.

- Пусть остается. Места не хватит, - строго сказал он колеблющейся мамаше и, секунду помедлив, столкнул с берега лодку, - Люка́, Берт, быстрее!

Первым в лодку полез подошедший испуганный пожилой мужчина, в котором я смутно признал дедушку Роберта – бабушкиного мужа. Лоб его стягивал кожаный ремешок, за который были наспех засунуты несколько орлиных перьев. Потом в лодку сел дядя Люка́. После них прадед бережно подсадил в лодку Анри и сел сам.

- А где твой брат? – вдруг спохватился прадед и опустил двухлопастное весло.

- Родители забрали его днем в лес. Папа решил, что во время землетрясения нападали кедровые шишки.

- Не переживай, отец, кровь сама о себе позаботится, - глухо пробормотал дядя Люка и, забрав у дедушки весло, торжественно и скорбно принялся грести.

- Привезите и мне сокровище! – завистливо закричал белобрысый пацаненок им в след. Анри радостно помахал ему. Последнее, что сняла камера, прежде чем отвернуться, это как дедушка Берт вынул одно из перьев из-за своего ремешка и воткнул за ухо моему брату.

Предпоследняя запись была зловеща и грозна. «Аттенборо» снимал, прячась за каким-то валуном. Голос его снова дрожал и срывался, но уже не от возбуждения и шока, а от страха. На берег опустились глубокие сумерки, освещаемые только пляшущими языками факелов в руках индейских женщин.