Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь.

Отчаяние, которое заполняет нутро нестерпимо. Включаю воду и встаю под душ. Внутри — пустота.

Мокрые пряди, облепляют лицо словно жирные блестящие черви.

Хватит! — криком проноситься в голове.

— Хватит! — шепчут губы.

Выхожу из ванной, накинув халат, вплотную подхожу к Эйрин.

— Ты знала, что Ричардс насиловал Ивет?

Пышка рвано выдыхает и прикрывает рот ладонью. Смотрит мне в глаза, и я уже вижу ответ.

— Ада, он… все красивые женщины через его руки прошли, и никто ничто не смог доказать. Связи, деньги и крыша. Кого-то он покупал. Большинству импонировала сытая жизнь, но те, кто отказывался…

Дальше не хочу слышать. Я знаю, что происходит, когда отказываешь Ричардсу.

Прохожу в свою комнату, открываю шкаф, прямо на мокрое тело натягиваю одежду, с трудом влезаю в джинсы. Трясет, как припадочную и в мозгу слова больного ублюдка…

Мамочка, мама… какой же ад тебе довелось пройти и не сломаться…

Слезы текут по щекам.

Маньяк не оставил особых следов. И что есть мое слово против богатого ублюдка. Ничего.

Бежать! — бьется в мозгу.

Вытаскиваю старый чемодан. Раскрываю и бросаю в него одежду, не глядя, все, что под руку подпадает.

Работаю, как робот на автомате. Истерика ушла, высушив за собой ненужные чувства.

— Мы уезжаем, Эйрин. Готовься. — не обращаю внимания на ошарашенное выражения лица.

Не могу оставить ее. Объяснять ничего не хочу. Говорить не могу.

Мы летим по улицам к автобусной станции. Здесь ходят рейсовые из штата в штат. Покупаю два билета и карту маршрута в киоске.

Озираюсь все время, кажется, что секунда и на меня вылетят подручные амбалы Ричардса, скрутят и засунут в тачку, привезут к хозяину, отдавая в вечное пользование, пока не сдохну.

Темно — синий автобус приходит по расписанию.

Забираюсь на предпоследнее сидение, рядом с огромным окном и утыкаюсь в карту. Прикидываю возможные маршруты.

Я не знаю будет ли с руки Ричардсу преследовать меня. Все-таки женатый ублюдок, зять в богатой семье… Но… может психу нравятся подобные игры. Я не знаю.

Загоняю ненужные мысли в глубину сознания, адреналин бьет через край. Бежать! Бежать без оглядки.

Не рассматриваю маленькие городишки. Меня тянет в большой город. В маленьком, как в моем есть свои царьки, которым можно попасться на глаза быстрее, чем в мегаполисе.

Примерно понимаю, чего хочу и буквально выталкиваю Эйрин на одной из остановок. Глубокая ночь, вокзал и полусонный кассир, у которого я покупаю билеты в одну сторону.

Впереди неоновыми огнями горит город разрушенных надежд и великих совершений.

Поезд трогается, наблюдаю, как скрываются за горизонтом привокзальный городок.

Страница перевернута.

От прошлого ничего не осталось. Все мосты сгорели и уничтожены. Никогда не вернусь на свою улицу, в дом, который до последнего считала своим.

Впереди лишь тьма, неизвестность, да и стук дождя по стеклу вагона, сопровождающий нас на всем пути. Кажется, что природа плачет вместе со мной.

Трогаю мокрые щеки. Мне ничто и никогда не давалось легко. Свой путь приходиться пробивать.

Так уж случилось, значит так было суждено…

Мягкие руки обнимают за плечи.

— Девочка, поговори со мной…

Заглядываю в обеспокоенное лицо женщины. Черные глаза смотрят с теплотой, как-то уж очень по-матерински. В их глубине — бесконечное понимание.

Эйрин не нуждается в объяснениях, она все и так знает.

— Нечего говорить.

— Ты можешь написать заявление…

Смеюсь. Дико. Хохочу так, что уши закладывает и замолкаю так же резко.

— В лучшем случае меня упекут года на три за дачу ложных показаний.

Внезапно в своей наивности Эри кажется такой трогательной. Смотрю в родное лицо, частично скрытое в ночном полумраке. Полная женщина, несмотря ни на что, улыбчивая, с сединой, которая проглядывается в когда-то смоляных прядях, смотрит с надеждой. И на дне ее темных глаз плещется океан нерастраченной материнской любви и центром этого океана являюсь я.

Вспомнилось детское прозвище: “Мамочка Эйрин” — верная соратница, названная мать. Якорь, который столько времени удерживал, не давая утонуть.

Сколько заботы в этих влажных глазах, сколько самопожертвования.

Давным-давно, еще ребенком я обрела родного человека в лице этой женщины и теперь, когда годы начали брать свое, я понимаю, что настал мой черед становиться у руля нашего маленького кораблика и решать в какую сторону плыть…

Эри ведь сейчас жертвует всем и идет вслед за мной.

Там в нашем городке у нее была какая-никакая устоявшаяся жизнь, работа с мизерной зарплатой, знакомые, привычный быт.

И хотя условия были тяжелыми, но это была ее жизнь. Другой Эйрин не знала и сейчас лишалась всего к чему привыкла, теряла все, что имела.

Изучаю свою Пышку, вглядываюсь в черты и вижу бесконечную преданность в ее усталых черных глазах в уголках которых уже начали скапливаться морщинки. Теплая, ободряющая улыбка на губах и понимание. По сути, эта женщина — подпорка, держащая меня своей мощной фигурой, не дающая сломаться, ведь мне есть ради кого воевать.

Сколько всего хочется сказать в эти секунды. Как щемит сердце при взгляде в эти глаза, однако, именно сейчас мне нельзя расклеиваться.