Канарский грипп, или Вспомнить всё!

Сосед обычно поглядывал на этот «хвост» с усмешкой, поглядел так в темноте и теперь. Разговор продолжился не про Канары, а на тему старую, но злободневную. С этим и двинулись по линии в сторону ограды, за которой стоял лес.

Сосед как всегда знал последние оперативные сводки. За полмесяца обобрали всего четыре дома — два на участке молочного завода, два у электротехников. Убытки не большие. Правда, в одном доме стены изнутри солидолом вымазали и нагадили на всех матрацах. Наверно, хозяин не нравился — старые счеты.

«Сучары!» — думал Брянов, крепче сжимая рукоять своего оружия.

Зато тремя остановками по железной дороге дальше, и не абы где, а на генштабовских дачах, поработали основательно. В понедельник, часов в пять утра, подкатили три «Нивы» без номеров, выскочила из них орава в спецназовских масках, повалила ворота, без шума нейтрализовала трех сторожей с двумя овчарками и быстренько прогулялась по поселку. Результат: выбито два десятка дверей, включая металлические, три десятка окон, оборваны линии связи и электропередачи, выведены из строя трансформатор и водокачка. Какого-то старого полковника заставили есть землю. Не взяли ничего, кроме пары бутылок армянского, по слухам, коньяка. В общем, потренировались и испарились.

— Что ты с такими сделаешь?

— Ничего…

— Вот «ничего» и есть. Но тут хоть оправдание будет. Сила солому ломит. А со шпаной что?.. Еще хуже. Так вот хожу и думаю: не приведи Бог, застукаю…

— Ведь убивать придется, Саш. Жуткое дело. А что делать? Его просто пугнешь — так он вернется, гнида, и не один. Как представлю: пьянь наколотая, мразь, испоганит тут все, подпалит. Представь, мать мою старую испугают. Глумиться начнут. Внучка… Эх, етит твою, только сразу убивать. Прямо в едальник ему шарахнуть… всем, кого застукаю, и закопать тут же всех с известкой. Никакого больше выхода нет.

Брянов тяжело зафырчал, и у него опять стало гнусно на душе.

— Ну, а чего делать-то, Саш?

— Не знаю… Сам думаю, мочить надо. А как до дела дойдет… Приедешь сюда, сразу вспомнишь, на каком удобрении у тебя огурцы жиреют.

— Не ты, так тебя на удобрение пустят…

— Сергеич, может, переключим программу, — предложил Брянов, уже замочив кого-то в уме и помрачнев от этого сильнее. — Давай найдем другую тему, а то ты сейчас по кустам стрелять начнешь. У тебя там чем заряжено?

— Так, мелочью, — махнул свободной рукой сосед. — На уток… Для спокойствия души. Морду если только проконопатить — и все. Ну, давай теперь про свои Канары. Глядишь, впрямь теплей покажется.

Про Канары…

Брянов остановился в недоумении и даже замер, совсем затаив дыхание, полагая, что от этого разжиженная водкой память прекратит плескаться в голове.

Были Канары. Точно. Такие же, в общем, как в той медицинской рекламе. Море было. Тепло. Ландшафт. Южные запахи. Курортная легкость на душе. Но грезилось все это очень смутно. А встревожило то, что он совершенно не помнил начала и конца, как собирался, откуда взялась путевка (не в командировку же он ездил на Канары!), на чем летел и как возвращался.

— Ну и память! — мотнул ненужной головой Брянов. — Маразм уже! Помню, что купался. Помню, что номер шикарный был! Еще куда-то лазил, в какие-то кусты… А что там пил, не помню.

— Брось, это еще не маразм, — подбодрил сосед и его и себя. — Сколько я в Сочи ни катался, считай, в сумме три года там прожил, а картинка всегда одна — на полминуты воспоминаний. Все мемуары на одной открытке уместятся. Вино, кино и домино… Ну и море, конечно… Ты сейчас вот с чего начни. Ты вспомни: с женой ездил или так, десантом…

Если шесть или семь лет назад — должен был с женой. Если пять — уже вряд ли…

— Сколько путевка стоила в те времена? — пытался подсказать сосед.

— Долларов триста, — почти с уверенностью ответил Брянов, осознавая, что напрочь не помнит, сколько денег и каких отдал за поездку.

— Недорого, — задумчиво сказал сосед. — Недорого… Что-то все-таки не то…

Теперь они, повернувшись к лесу и общему ограждению спиной, неторопливо двигались вдоль крайней линии поселка… и Брянов, смутно размышляя о своих трудностях, заметил, что сосед заметно ускоряет шаг.

— Ты чего, Сергеич? — полюбопытствовал он.

— Чего-чего, — недовольно, тревожно откликнулся тот. — Сейчас посмотрим «чего»…

Брянов внимательно осмотрелся вокруг и заметил, что стало совсем темно: на этой линии отказали все фонари.

— Иди тише, — сурово шепнул бывалый охотник Сергеич и сделался Брянову по плечо.

Они шли теперь быстро и совсем тихо.

Немногим дальше стало понятно, что кто-то шуровал в большом доме директора лакокрасочного завода и что делал он свое дело молча, грубо, но решительно. По звукам было ясно, что не хозяева так гремят.

— Не суйся! — шепнул сосед и потянул Брянова назад.

Они притаились за росшей у забора молодой рябинкой.

— Трое, не меньше, — определил на слух сосед. — Вот что, Саня, я пойду первым. Ты держись за мной. Если очень крутые, то одного я повалю. Это точно. Если у них стволы, дуй в сторону. Это приказ.

— Ты чего, Сергеич, сдурел?! — возмутился Брянов.