Канашибари

Я промолчала и мрачно посмотрела на Кадзуо, а он все с той же легкой улыбкой открыл следующую дверь.

Я шагнула внутрь, готовясь к худшему, хотя, казалось, хуже уже быть не могло. Стараясь не шуметь, я прижалась к стене, ожидая, когда тьма перед глазами рассеется.

Сначала я почувствовала резкий запах — запах гниения. Я прижала ладонь к лицу, закрывая нос. Затем сквозь вонь гнили раздались запахи хвои и древесины, и в полутьме я увидела деревья, верхушки которых скрывались в тенях.

Я всмотрелась в глубь леса, и заметила на одном из кустов обрывок розовой ткани.

— Кандзаки! — крикнула я, но мой голос потонул в истошном визге и ржании. Я зажала уши руками, а впереди с деревьев что-то сорвалось вниз. Придя в себя от неожиданного жуткого звука, я разглядела лишь нечто серо-чёрное, однако оно снова исчезло среди листвы.

Я сначала помедлила, однако затем поспешила вперёд, огибая стволы. И увидела болезненно бледную Кандзаки, которая, закрыв глаза и обхватив себя руками, сидела под одним из раскидистых деревьев.

— Кандзаки-сан, — негромко позвала я и шагнула вперёд. Однако перед моим лицом выскочило и замерло нечто странное. Вновь раздалось жуткое ржание, похожее на вой. Меня окатило ледяной волной ужаса и отвращения: впереди повисло нечто, напоминающее лошадиную голову, вот только большая её часть уже начала гнить. Разложившаяся кожа, гной и кое-где обнаженная кость, а также жуткие стеклянные глаза, горящие красно-желтым светом.

Я завизжала, вновь зажимая уши руками, и виски прострелила боль. Висящая на свалявшейся гриве голова непонятным образом поднялась обратно, а я, пытаясь прийти в себя, кинулась к Кандзаки. Вновь увидев, как что-то падает на меня сверху, я заранее зажала уши руками и упала на колени перед девушкой. Прижатые к ушам ладони все равно не смогли полностью заглушить жуткий вопль, однако когда он стих, я схватила Кандзаки за руки и потянула на себя.

— Кандзаки-сан! — снова позвала я, и теперь в моем голосе раздавалось отчаяние. — Пойдем скорее, мы нашли выход!

Девушка открыла глаза, но выглядела нездоровой.

— Акияма-сан… — протянула Кандзаки. — Ты здесь…

— Вставай! — нервно велела я, ожидая, что в любой момент сверху вновь с жутким ржанием упадёт мертвая конская голова.

Так и произошло. Кандзаки вздрогнула и, поморщившись, зажмурилась, а моя голова разболелась ещё сильнее.

— Не могу… — простонала Кандзаки. — Мне так плохо.

Я заметила капли пота на ее висках. Я не знала, что с ней, но на уговоры не было времени. Я закинула руку Кандзаки себе на плечо, с трудом подняла девушку на ноги и двинулась к выходу. Я тащила Кандзаки вперёд через силу — мое похудевшее, слабое тело с трудом удерживало вес другого человека.

Перед моим лицом вновь упала лошадиная голова и, открыв пасть с гнилыми желтыми зубами, обдала меня смрадом разложения.

— Проклятье! — вскрикнула я, зажимая уши руками, и без моей поддержки Кандзаки упала, как тряпичная кукла. Я и сама ухватилась рукой за ствол, чтобы устоять на ногах — так сильно кружилась голова, а сердце колотилось от страха. Эти вопли наполняли меня ужасом, вызывая ледяной пот и тошноту.

— Прости… — проговорила я, предпринимая тщетные попытки вновь поднять девушку. Внезапно что-то мелькнуло рядом, и я испугалась, что это ёкай. Однако это был Кадзуо. Он легко подхватил Кандзаки на руки и бросил мне:

— А ты сама.

Кадзуо поспешил к выходу, а я из последних сил бросилась следом, зажав уши руками и прищурив глаза.

Наконец мы выбрались в коридор, и я с облегчением села у стены, тяжело дыша.

Кадзуо прошел чуть дальше и аккуратно посадил Кандзаки, после чего внимательно всмотрелся в неё.

— Она слишком долго пробыла в той комнате… Заболела. Чтобы ей не стало хуже, нужно поторопиться и выбраться из этого особняка.

Я встала.

— Мы оставим Кандзаки здесь? Её же может что-нибудь убить, — обеспокоено произнесла я.

— Да, может. Но в комнатах это что-нибудь точно убьет её, — ответил мне Кадзуо. — Придём за Кандзаки, когда очистим выход.

— Сделаем… что? — напряженно уточнила я, а Кадзуо пошел обратно к лестнице.

— Увидишь.

Я поспешила за Кадзуо, напоследок оглянувшись на девушку. Парень посадил её у стены подальше от свечей, в тень. Лицо девушки стало спокойнее, хотя все ещё было слишком бледным, усеянным капельками пота.

— Что случилось с Кандзаки? — спросила я, пока мы торопливо поднимались по лестнице. Казалось, стало еще холоднее.

— Вопль сагари[75] может вызвать лихорадку или что-то подобное, — коротко ответил Кадзуо, и я не стала дальше расспрашивать. Мне тоже было нехорошо, но я, видимо, не так долго пробыла в той комнате, чтобы вопли сагари заставили меня заболеть.

Мы быстро добрались до той самой четвертой двери.

— Будь аккуратна, — тихо и уже без тени улыбки произнёс Кадзуо. — Там опасно. Очень.

У меня по коже побежали мурашки. Здесь везде было очень опасно… Что же за той дверью? Хотя вполне логично, что комната, где расположен выход, будет опаснее всего. Кто или что ни стояло за всеми этими кайданами, оно не испытывало к нам жалости или сочувствия. Оно пыталось нас убить.