Канатные плясуны

Работаем попарно. Один берет под мышки, другой — за ноги.

— Боязно как-то, — вздохнул кто-то.

— И всегда столько… тел бывает? — поинтересовался другой.

— Так уж и всегда, — посмотрел на него, как на дурака Мортон. — Раньше я и сам, один тут управлялся. Эпидемия в городе, не заметил? В день по пять, а то и больше трупов привозят. Большинство — с огнестрельными ранениями, есть кого ножом пырнули, и даже обгоревший. Этот — из театра. Хотите посмотреть?

Слушатели не хотели.

— Тогда работаем, покуда гонец не вернется, — резюмировал Мортон.

* * *

Пути для отступления не было. Голоса приближались, еще мгновение, и дверь откроется. Дима подумал, что ему никак не удастся объяснить свое присутствие в морге.

Зажмурившись, он приподнял простыню на одном из столов, и юркнул под нее. Ему пришлось обнять обгоревший труп, чтобы казаться одним целым с ним. Тело, хоть и побывало в пекле, теперь было холодное, а стол, на котором оно лежало — еще холоднее.

* * *

— Ух, — залихватски выдохнул один из «грузчиков». — Это ж надо, сколько за пару дней наубивали? У нас, по весу, и картошки с участка столько не наберешь.

— Картошечки бы сейчас, — вздохнул мечтательно Мортон. — Да под стопочку. А если с селедочкой, да под зеленым лучком! Я особенно молоки уважаю…

Одного из перетаскивающих трупы вытошнило.

— Ну и нервы у тебя, Мортон, — удивился другой. — С такими нервами только в космос летать…

— Перекур! — объявил Мортон. — Подымим, братцы, тут можно. Вроде как последнее «прости». Наш «груз» тоже скоро подымит, только через трубу крематория, — Мортон перешел на самообслуживание, и не встретив отклика аудитории, сам засмеялся собственной шутке.

— Ну, вот и я! — в дверях появился «гонец», пряча водку под полой халата.

— Слово свое держу, — напомнил Мортон, — сейчас спиртиком разбавим. Меня этому один хирург научил. Как они кого зарежут, ну, культурно, скальпелем, так коктейль такой — водка со спиртом — пьют. Вроде — отмечают. Называется — «Белое Безмолвие». Мутный, почти белый, и все молчат. Вроде — последняя память. Главное — не закусывать. От закуски только язва бывает, а памяти — никакой. Я б вообще на поминках закусывать запретил. Закуска, она ж, едри ее, та же мертвечина, разве что приготовленная со специями.

Тот, которого уже один раз вытошнило, снова отбежал в угол, зажимая ладонью рот.

— Вот ведь, сердешный, — проводил его сочувствующим взглядом Мортон. — Был у меня случай, когда я работал в Москве, в одном из самых престижных моргов: у нашего сотрудника крыша съехала. Ну, не рассчитал сил человек. Покойники, ему причудилось, стали со своих мест и сплясали…

— Ну, дает!

— Да будет врать-то!

— Не знаю, плясали они или нет на самом деле, да только по утру одного тела недосчитались. Ушел, рассказывал очевидец, тот самый, что в Кащенко попал. Ушел, да еще и паспорт у меня забрал, сволочь! Нельзя, говорит, им, покойникам, без паспорту разгуливать! Вот и оказался я после того случая в вашем захолустье, — перед выпивкой Мортона потянуло на откровения.

— Так это у тебя самого, Мортон, крыша съехала, и покойники плясали перед тобой до утра?! — догадались слушатели. — Это никакой не сотрудник был, а ты сам в Кащенко попадал! Ну-ка, ну-ка, смешай нам свой фирменный коктейль!

Мортон совместил спирт и водку в нужной пропорции в мерных стаканчиках. До этого из тех стаканчиков принимали медикоментозные средства некоторые из тех, кто оказывался после «клиентом» Мортона. Но Мортон не распространялся на эту тему собутыльникам.

— Ну, вздрогнули, болезные, — предложил он аудитории. — Чтоб вам всем. И тебе, сердешный, не блевать…

Стоявший к нему лицом «тостуемый» поднес стакан ко рту и так и замер. В глазах его отразился ужас. Молча он ткнул пальцем во что-то невидимое за спиной Мортона…

А там… Простыня, накинутая на один из трупов, которые еще не успели погрузить, вдруг колыхнулась. Мгновением позже из-под простыни показалась рука и раздался глухой голос:

— Братва, а мне не нальете?

Мортон, как и полагалось профессионалу, упал в обморок первым. Остальные тоже попадали, то ли в обморок, то ли попросту притворились.

* * *

— Еще сколько грузить? — спросил водитель.

Наголо обритый санитар в халате, который явно был ему мал, сообщил:

— Все, поезжай.

— Я один не поеду! — возмутился водитель. — Я что — малохольный? С полным кузовом жмуриков ехать в одиночку?

Дима поправил тесный халат, успевший треснуть под мышкой, и с достоинством произнес:

— Я же с тобой, друг.

У ворот на выезде тоже дежурили. Но они пропустили машину с «грузом 200», даже торопливо посторонившись…

* * *

— Он ничего не знает, — «Лицо» снова брезгливо вытерло руки носовым платком, а затем, посмотрев на Семена, констатировало, — Отходит…

— Я бы на твоем месте вызвал реанимационную бригаду, — посоветовал майор, пока еще неутвержденный начальник.

— Зачем? — пожало плечами «Лицо». — Пользы-то никакой.

— Ты знаешь, что Адидас смылся, и смылся не просто так, а прихватив с собой того татарина, что ехал вместе со всеми из Москвы?

— Как это — смылся? — возмутилось «Лицо», — Что он о себе позволяет?