Канатные плясуны

— Операция секретная, разве тебя не предупредили? — подозрительность в водителе возрастала. — В самом деле, почему тебя одного послали? Должны были отобрать проверенных людей… Не должно быть никакой утечки…

— Вот именно! — Диму озарило. — Я самый проверенный и есть. Те, остальные, только таскали тела в машину, они не такие проверенные. Но куда эти тела повезли, знать будем только ты и я. Самые проверенные и надежные.

— Не нравится мне это, — вздохнул водитель. — Те, кто много знают, мало живут.

— Мы же не какие-то тайные трупы хороним, — попытался успокоить его Дима. — Просто в городе в последнее время произошли… события. И если все это проделать среди бела дня, знаешь, набегут всякие там репортерешки… А так — нет тела, нет и проблемы… И знают обо всем только проверенные люди.

— Но ты собираешься искать каких-то посторонних помощников?

— Всего лишь бомжей, которые за пару бутылок водки все сделают. И даже если кому-то расскажут, то кто им поверит, бомжам-то?

— Хитро придумано, — согласился водила, снова надвинул кепку на глаза и, пробормотав: «Мое дело рулить», — сделал вид что снова задремал. Потом вдруг встрепенулся и посоветовал:

— Прямо по дорожке, до черного ангела, потом направо и ориентируйся на Луну… Рядом с оградой будет старый склеп, его еще при царе городской голова выстроил для всего потомства, да так один там и лежит. Фамилия была вроде как Оберонов. А потомство после революции в лагерях сгинуло. В склепе том бомжи обосновались, сам видел, теща неподалеку похоронена. Эй, да ты не в ту сторону пошел!

— А я — срежу. Так короче, — пояснил Дима.

Дойдя до конца аллеи, Дима свернул направо, как советовал водитель. Он опасался, что тот наблюдает за ним. К склепу идти он вовсе не собирался, но очутился в старой части кладбища, где могилы располагались так тесно, что пробраться через них казалось невозможным. «Он сказал, что склеп возле ограды, — вспомнил Дима. — Вот и перелезу через забор».

Вскоре он увидел и сам склеп. Тот был сооружен наподобие афинского акрополя.

Среди могил вдруг кто-то назвал его по имени.

* * *

— Если нужны лекарства — денег не жалеть! — орало на врачей «Лицо городского масштаба». — Иначе зарплаты за апрель не получите. Но чтобы к субботе этот сердечник был как новенький!

— Так ты думаешь… — «Лицо» тихо обратилось к майору, пока люди в белых халатах хлопотали над Семеном.

— Думаешь ты, — уточнил майор. — А я выполняю приказы.

* * *

Семен брел по долгому тоннелю, больше похожему на гигантский пищевод. Он бормотал молитвы на древнем языке, которого сроду не знал. Оставалось пройти совсем чуть-чуть, в конце тоннеля уже забрезжил свет.

Чужые, неприятные голоса зазвучали за спиной.

«Только не оборачивайся, — приказал себе Семен. — Иначе превратишься в соляной столб…» — Так ты думаешь, — резал слух каркающий голос позади, — двух мешков окажется достаточно?

— Думаешь теперь ты. А я выполняю приказ.

— Тогда доставь на пароход восемь мешков, чтобы наверняка.

— От парохода и следа не останется, мы не сможем никого спасти.

— Выполняй приказ…

«Придется вернуться, — подумал Семен. — Разве Димку и Хана я смогу бросить…

И открыл глаза.

— Есть пульс! — воскликнула старшая медсестра.

* * *

— Кто здесь?! — воскликнул Дима, услышав, что тихий голос кличет его из-за могильных памятников.

— Я, — в ответ. — Веселый дух, ночной бродяга шалый.

И в свете луны блеснули круглые очки с треснувшей линзой.

— Тьфу, шут! — выдохнул Дима, узнав «Робин Гуда».

— Я — Добрый Малый Робин. Тот, что пугает сельских рукодельниц. Ломает им и портит ручки мельниц, мешает масло сбить исподтишка, то сливки поснимает с молока, то забродить дрожжам мешает в браге, то ночью водит путников в овраге, — произнес он с особым ударением, — Но если кто зовет его дружком, тем помогает, счастье носит в дом.

Дима не предполагал, что у случайно подобранного ими по пути бродяжки так далеко съехала крыша, что он начнет цитировать Шекспира.

— Тебе не нужна помощь, дружок? — поинтересовался «Робин Гуд».

— Ты что-нибудь знаешь о моих друзьях? Меня подстрелили, когда я возвращался в театр. Что с ними? Я чувствую, я им нужен.

— Один из твоих друзей, татарин, сейчас у Адидаса. Есть местный бизнесмен, откликающийся на эту кличку. Что же касается Семена, а он из вашей троицы мне наиболее симпатичен…

— Знаю, в больнице, — кивнул Дима, — в реанимации…

— Уже нет.

— Как — нет? — Дима похолодел, предчувствуя самое худшее.

— Его почти поставили на ноги. Настолько поставили, чтобы он мог в субботу прийти на собрание акционеров и сделать вид, будто акции у него.

— Зачем? Он не брал никакие акции…

— Кто об этом знает? Несколько столпов города решили проверить друг у дружки нервишки, так сказать, сыграть втемную. И вы, пацаны, лишь карты в той игре.

— Я был на пароходе, что стоит на якорях, я говорил с хозяином этого казино. Я все разъяснил ему. Все карты раскрыты.

— У Паши-морехода появился свой туз в рукаве. Теперь он — за столом.

— Что-то ты говоришь непонятные вещи. Какой туз? Какой рукав? И, вообще, как ты здесь очутился?