Канатные плясуны

— Эй, — послышался голос Димы из недостроенного особняка, — подойдите-ка сюда…

Он разворотил несколько досок пола, и когда спутники подошли, между лагами они увидели тайник, в котором лежало завернутое в промасленную бумагу оружие.

— Мне во сне привиделось, что оно здесь лежит, — гордо сообщил Дмитрий.

Два пистолета и автомат чеченского производства.

— Только не дотрагивайтесь до них! — воскликнул Семен. — Это же уголовно наказуемое…

— Я предпочитаю, — Дима собрал оружие, а один из пистолетов засунул сзади за пояс, — чтобы меня судили незнакомые люди, чем несли на плечах друзья.

— Полностью согласен, — поддержал Ренат и взял другой пистолет себе.

Пока они шли к машине, Семен догнал его, и дергая за рукав, громко прошептал:

— Но ты-то, взрослый человек, должен понимать? Это Димка как был пацаном, так и остался…

— Сема, — Ренат остановился, нависая над ним этакой глыбой. — посмотри карту. Километров сто пятьдесят по проселку, и мы снова выедем на асфальт. Но заметь, на асфальт другого шоссе, где нас не будут ждать. «Кэмел трофи», понимаешь? Надеюсь, на другом шоссе патруль будет настоящий, и оружие мы к этому времени выбросим. А пока… Извини, но пока я не поручусь за нашу безопасность…

— Я тебя понял, — нерешительно кивнул Семен. — Митрич, дай мне пулемет, — и он забрал у него чеченский автомат, который смотрелся самодельной игрушкой.

— Лучше бы ты назвал автоматический пистолет «мортирой», предложил Дима. — не так обидно.

ПЫЛЬ, ДА ТУМАН Z

Снова дорога. Постоянное подпрыгивание на ухабах вывело Диму из себя:

— Ренат, давай я снова сяду за руль, — предложил он, — ты ведь только по асфальту ездить умеешь, — не выдержав, нахамил.

Дзинь!

Вдруг прозвенело в салоне, и Ренат затормозил так резко, что спутники проверили прочность ремней и шейных позвонков.

— Ты с ума сошел…

— Посмотри, — коротко пояснил Ренат.

В лобовом стекле образовалось отверстие, от которого радиально расходились трещины.

Дзинь…

Не успело лобовое стекло от нового удара осыпаться осколками, как Дима открыл дверцу и кубарем вывалившись, несколько раз выстрелил из газового пистолета холостыми патронами, переворачиваясь при этом с живота на спину.

— Класс! — только и сказала девица и захлопала в ладоши. — НикитА, одним словом.

Из жидкого осинового кустарника, росшего вдоль оврага, вышел человек. Он держал руки поднятыми вверх. В правой руке абориген сжимал рогатку. Даже издали рогатка казалась фирменной, из такой не то что воробья, слона свалить можно.

На лице у человека поблескивали круглые очки, а-ля Леннон. Человек был немолод. И на «битла» вовсе непохож, разве что длинные волосы, очки, да водолазка.

— Леннон, — сказал Семен. — А, может, Ринго Стар?

— Дудочник, — пояснил, поднимаясь и отряхивая пыль с колен Дмитрий. — Все «битлы» — дудочники.

— Так они ж на гитарах играли!

— Дудочник из сказки. Он играл на дудочке, и все дети пошли за ним. Все дети ушли из взрослого города. Так и здесь — все дети ушли за «битлами». А когда дудочник исчез, дети обнаружили, что они уже стали стариками. Такая концовка.

— Ты, мудак, — определил Ренат, выбираясь из машины и приближаясь к вышедшему из кустов мужчине в круглых очках, — Ты, Робин Гуд хренов, чего себе позволяешь?

— Господа… то есть товарищи, чуваки… — пробормотал стрелок, бросая оружие и падая ниц, — я ж, блин, думал, вы — охотники… По недоразумению думал, вам лишь бы зверя затравить, а не родину любить, — почему-то в рифму сообщил он.

— А здесь что — «Гринпис», — вдруг неожиданно ни для кого агрессивно заорал Семен, тоже выскочив из машины, при чем в слове «гринпис» он наверняка имел ввиду столько «с» в окончании, что никакая грамматика не осилит.

— Вы не понимаете! — человек в очках вдруг упал на колени и молитвенно сложил руки. — Тут же «Большая ОХОТА»!

— Поясни!

— Колхоз закрылся, народ с голоду дох. Потом приехали с города, на машинах, как ваша. Дают в руки эту стрелялку, — он покосился на рогатку, — и говорят: «С шести вечера до шести утра. Если не подстрелят, штука баксов твоя». И сами тоже с рогатками. А представляете, что такое штука баксов за ночь?

Можно потом несколько лет прожить… И… убивают-то очень редко… Им бы только подстрелить. А как серьезно ранят — еще баксы выдают, на лечение. Ну, и чтобы помалкивал. У нас один мужик… Семен звали…

Тут Семен поежился.

— …Так он сам собственную жену просил, чтоб она в упор из рогатки ему в самую жопу выстрелила… Представляете, синячище?! Братки из города до хрипоты спорили, кто из них попал, а хитрец только глазки строил — мол, не знаю, вот пулька пролетела, и — ага! Это вам не Баба-Яга, — зачем-то снова в сомнительную рифму закончил он.

— Не родись счастливым, а родись умным. Только задницу подставляй. И сколько он таким образом заработал? — поинтересовался Дима.

— Нет, не повезло ему, — махнул рукой мужик в очках а-ля Леннон. — Кто-то все-таки умудрился, попал. Уж очень он престижная мишень стал. Прямо в висок — и мозги на песок. А так, успел тачку себе купить, кирпичный дом строить начал.