Канатоходец: Воспоминания

Из четырех упомянутых выше книг последняя, пожалуй, получила наименьший отклик. Она предлагала новый, философски осмысленный подход к проблеме эволюционизма. Биологи на это ответили молчанием, полагая, видимо, что философские аспекты эволюционизма обсуждать неприлично[195]. Ситуация, вероятно, изменится после выхода книги А. Лима-де-Фариа [Лима-де-Фариа, 1991], бросившей вызов традиционно принятой в биологии системе обсуждений эволюционизма. Будучи известным биологом, он не только приводит громадный фактический материал, но и рассматривает философские аспекты проблемы. Неожиданно звучит уже само заглавие книги: Я в своих построениях также отказываюсь от идеи естественного отбора, доминировавшей в биологии в течение почти полутораста лет.

Уже после начала перестройки вышла на русском языке моя пятая книга, завершающая четыре предыдущих:

Издать ее было непросто. В те первые перестроечные годы издательства, на всякий случай, оставались еще во многом на прежних позициях. Издательство «Наука», где ранее вышли пять моих книг, отказалось от издания этой книги и более того — сообщило мне, что рукопись пропала[196]. Издательство МГУ также не приняло рукопись, хотя к тому времени я работал в Университете уже около 25 лет и в университетском издательстве опубликовал много препринтов. Издал книгу корейский строительный кооператив «Зухра» под прикрытием издательства «Прометей»[197]. Финансировал издание Клим Шегай, редактировала книгу его жена Арина Шегай. Она была автором этого издательского проекта, за который взялась по совету своего брата — писателя Анатолия Кима. У нас были и другие проекты, но трагическая гибель Арины и Клима в автокатастрофе отменила все планы. Книга осталась как память о них. Арина ею очень гордилась.

В США мне не удалось переиздать эту книгу. Ю. Гарфилд к тому времени продал свое издательство. Другие издательства отказывались от нее, мотивируя это тем, что она слишком многопрофильная. Американский рынок, как уверяли меня руководители издательств, готов принимать только строго монопрофильные издания. Вот так обернулась для меня свобода американского рынка.

Книга постепенно обретает своих читателей. Стали появляться отклики в печати. На Биологическом факультете книга оказалась даже включенной в программу философских семинаров. Но слышал я и такие отклики: «Читаю по нескольку раз, часто ничего не понимаю, но все равно интересно — увлекательно».

Одновременно я продолжал заниматься разработкой методологических вопросов, связанных с математизацией биологического знания. Собственно биологическим темам посвящена четвертая из перечисленных выше книг, а также публикации, связанные с вопросами экологии.

Здесь я ограничусь тем, что обращу внимание на две публикации:

Анализ оснований экологического прогноза. — 1983, № 1, с. 108–112. (Переведена на английский и немецкий языки.)

На изломе культуры. — 1991, № 6, с. 5—18; 1992, № 1/2, с. 150–166, № 3, с. 100–112, № 4, с. 112–121.

Главная идея второй из этих работ формулируется так: избежать экологической катастрофы если и будет возможно, то только при радикальном изменении системы ценностных представлений. Иными словами — должна возникнуть иная культура.

Перестройка дала мне возможность не только публиковать ранее запрещенные работы, но и выезжать в другие страны[198]. Ранее партийная организация намертво блокировала все мои попытки выезда в несоциалистические страны. Сколько я потратил времени и сил на тщетные попытки преодолеть этот барьер.

И вдруг двери открылись. Впервые это случилось в 1988 году, когда я получил возможность поехать в Ганновер на Международный конгресс «Духовность и природа» (Geist und Natur).

Это был многолюдный Конгресс с широкой программой, охватывающей почти все проявления культу не только европейской. Было задумано показать участникам Конгресса все актуальное и потенциально существующее богатство культуры нашей планеты. От нашей страны я был единственным представителем. Мой 45-минутный доклад назывался «Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности». Впервые в моей жизни я оказался погруженным в многообразие гуманитарной мысли.

Но вскоре мой восторг умерился. Через три года после Конгресса я узнал, что текст моего выступления не был включен в Сборник докладов, выпущенный в Германии издательством Springer Verlag, хотя меня искренне уверяли в том, что доклад был очень интересным и что он несомненно будет опубликован. И я тщетно ждал все это время, не отдавая доклад в какое-либо другое издательство. Позднее текст, близкий к этому докладу, был опубликован в другом прекрасном сборнике, подготовленном голландским редактором-составителем Марком Карвалло [Nalimov, 1992]. Так что худа без добра, получается, не бывает.