Канатоходцы

Линнет пожала плечами.

- И опять и всегда… Традиционное место встречи.

- Место встречи не должно быть традиционным: это аксиома подпольщика.

- На вокзале «Торно» семьдесят семь перронов. Интенсивность работы предельная: каждые двадцать секунд прибывает или уходит моноэкспресс. Это же главный узел Мегалополиса: он соединяет центр с рабочими «окраинами», с «трущобами», с городами-спутниками. Пропускная способность его - двадцать миллионов пассажиров в сутки. Трудно ли потеряться среди них?

Мы прошли через вертящиеся двери в гигантский распределительный узел, откуда бесчисленные эскалаторы уносили пассажиров в туннели под светящимися табло с номерами вокзальных путей. По одному из них мы поднялись на второй этаж, прошли мимо цветной шеренги автоматов с газетами, жевательной резинкой и сигаретами, парфюмерией и значками - бляхами - черт знает с чем еще! - и наконец вышли на волю, прямо к подъезду, уткнувшему свой китовый нос в табло с расписанием и указателем «Путь N 7».

- А почему седьмой путь? - поинтересовался я. - Вчера был второй…

- Любой из первой десятки, - пояснила Линнет. - И любая станция по вкусу: от первой до шестой. Сейчас поедем до третьей.

Третья станция ничем не отличалась от первой, на которой я побывал вчера вечером: тот же длинный перрон, те же унылые автоматы, те же турникеты у выхода, та же стоянка электролей, и даже машин столько же - три, магическое число главного диспетчера.

- Поедем, - сказал я, но Линнет отказалась:

- Лучше пешком: спокойнее. Да и недалеко…

Окраина - кварталы бедноты. Здесь в ультрасовременных с виду - только с виду! - зданиях живут те, кто делает Систему сегодня: ее руки. Мне казалось - а по сути, и было так, - что я не раз проходил по теплому асфальту Семьдесят пятой улицы, поворачивая на Сто сорок шестую, шел мимо этого кондитерского магазинчика, ждал кого-то в баре Хиггинса с завлекательной надписью на дверях «У нас всегда есть что выпить!», играл в расшибалочку блестящей монетой с гордым профилем шефа Системы, стоял в очереди в кинематограф с юниэкраном, чтобы увидеть знаменитого Ланни Хоу в боевике «Планета - время любить!».

Повторяю еще раз: я не был в Мегалополисе, но был его жителем и на все вопросы давно получил ответ: и сколько людей в каждом доме, и каковы в нем квартиры (ученический пенал, увеличенный до размеров человеческого роста), и где работают его обитатели («Автомобильный центр», «Сталь Нью-Джи», «Шахты Факетти», заводы Холдинга - несть им числа!), и как развлекаются они (кружка тэйла по вечерам, киношка или бар с традиционным стаканом, парк увеселительных автоматов или телеварьете на углу Сто пятой и Восемьдесят второй, а по воскресеньям - семейный выезд в центр - мотай свои денежки, рабочий класс!), и как любят, и как дышат, и как смеются - впрочем, как и все люди во всем мире, поделенном на две большие глыбы, бывшие когда-то одним домом, одной Планетой.

- Поспешим, - прервала мои раздумья Линнет, - нас ждут.

- Прости, задумался… Кто ждет?

- Сюрприз.

- Долго еще?

- Пришли, - сказала она, оглянулась, свернула за угол, потянув меня за руку, толкнула плечом дверь какого-то подъезда. - Сюда.

Мы спустились в полуподвал, открыли скрипящую дверь, прошли по темному коридору со множеством кабелей, протянутых прямо по стенам, подошли к стальной двери с вечной надписью о нежелательности посторонних. Линнет постучала негромко, и из-за двери спросили:

- Кто нужен?

- Почта для Седьмого, - сказала Линнет.

Дверь открылась. На пороге стоял невысокий плотный старик в сером комбинезоне с красной нашивкой на рукаве. На ней были вышиты три скрещенные молнии. «Электрохозяйство района», - догадался я.

Старик отступил, давая дорогу.

Мы прошли через низкий машинный зал, поднялись по ступенькам к стеклянной будочке в конце его.

- Входите. - Голос был мне знаком.

В тесной комнатке - судя по оборудованию, пультовой - на табуретке сидел Мак-Брайт, а рядом на стуле - незнакомый мне человек лет сорока.

- Привет, Чабби, - сказал Мак-Брайт. - Знакомься.

Незнакомец поднялся и, прихрамывая, подошел ко мне.

- Доктор Стоун, - протянул руку.

Я пожал ее, вспоминая, где я слыхал это имя, вспомнил и с уважением посмотрел на Стоуна.

- Рад познакомиться. Мое имя Лайк.

- Слышал, - сказал доктор.

- Я о вас тоже…

- Завели канитель, - усмехнулся Мак, - интеллигенция… - И Линнет негромко: - Девонька, погуляй по залу с полчасика, посмотри хозяйство Блисса.

Мы остались втроем в тесной комнатушке, где, кроме трех зачехленных пультов, стояли какие-то ящики, а за ними, в углу, виднелась еще одна дверь.

- Там подсобка, - сказал Мак-Брайт. - Мы одни, не волнуйся.

- Я не волнуюсь, я удивляюсь.

- Чему?

- Что это за игры, Мак? Непонятные приказы, непонятные действия, непонятная конспирация. Заметьте: я не спорил и не спрашивал - подчинялся. Хотя зачем - один Бог знает. В конце концов, я здесь не для того, чтобы отбирать лавры у мифических богатырей, у меня несколько иная задача.