Кандибобер (Смерть Анфертьева)

- О! - Анфертьев сел на кровать, скрестив босые ноги и глядя на них брезгливо и разочарованно. Какими-то хилыми они показались ему, бесцветными, даже волосатости приличной не было. И свой живот ему тоже не понравился. Дряблое брюшко неудачника, уходящая вглубь раковина пупка, красноватая гармошка от резинки отечественных трусов в синий горошек. Сколько раз собирался купить белые, облегающие трусы югославского производства. А то ведь раздеться в приличном обществе стыдно. Руки... Руки ничего. Длинные пальцы музыканта и преступника, усмехнулся Анфертьев. Линии любви, сердца, ума, бугорки Венеры, Марса, Меркурия... Чистая, ровная линия жизни без точек и пересечений выражает долгую спокойную жизнь в довольстве, а иногда при больших средствах. А вот линия головы, соединенная с линией жизни, обещает счастье и удачи, а прямая, ясная - сулит жизненный путь, освещенный разумом. Хорошо развитый бугорок Юпитера означает умеренную разумную радость. Разветвляющаяся линия сердца приносит богатство и счастливые случайности. Поперечные черточки на третьем и первом суставах указательного пальца обещают получение неожиданного выигрыша. А точки на бугорке Меркурия выдают человека, склонного к воровству. И все линии куда-то ведут, от чего-то уводят, все таят в себе будущее - Анфертьев пристально всматривался в ладонь и все больше проникался таинственным преклонением перед чем-то неведомым ему, живущим где-то рядом, наблюдавшим за ним и про себя усмехающимся.

- Так кто же она? - спросила Наталья Михайловна.

- О! Это прекрасная девушка с лучистыми голубыми глазами, со светлыми волосами... У неё нетронутые губы, и грудь у неё тоже...

- А в остальном она тронутая?

- В остальном? - переспросил Анфертьев озадаченно. - Надо разобраться.

- Когда разберешься - скажешь. Меня это очень волнует. А сейчас гаси свет.

- Обязательно, - пообещал Анфертьев. - Надо только разобраться... Не откладывая, не передоверяя никому...

- Если сам к тому времени не тронешься, - прозвучал в темноте голос Натальи Михайловны.

- И это не исключено. Такие вещи не даются легко, как ты сама понимаешь.

- Отощал ты, брат, ох отощал. Но таким ты мне больше нравишься, проговорила Наталья Михайловна тем редким для неё голосом, которым пользовалась в полной темноте, в постели, в хорошем настроении и самочувствии. Анфертьев давно потерял надежду увидеть в этот момент её глаза.

- Тогда я буду нравиться тебе все больше, - неосторожно сказал Анфертьев, но Наталья Михайловна в эту минуту слышала только голос своего чувства.

Глава 3

Теперь Автор получил возможность сделать кое-какие признания. Дело в том, что именно на этом месте кончился его отпуск на берегу Черного моря. И ему пришлось выдернуть из машинки едва начатую страницу и заняться упаковкой чемодана, что оказалось работой не столь простой, как это может показаться, - попробуйте в небольшой чемодан затолкать пишущую машинку, двести страниц рукописи. Не об этом надо писать, не к этому призывать подрастающее поколение. И даже то, что Автор не корит своего героя, не выискивает в глубинах его подсознания зловещие и сугубо отрицательные качества, говорит не в его пользу, а уж если назвать вещи своими именами разоблачает Автора и его лукавые попытки оправдать Анфертьева.

Дама ушла, но остался после неё в комнате запах валидола и суставной мази.

И осталось в воздухе ощущение непроизнесенной угрозы. И Автор дрогнул. Черт его знает, как оно обернется, подумал он и решил пригласить Анфертьева и попытаться отговорить его от задуманного. Анфертьев вошел в дом и, не раздеваясь, не стряхивая воды с плаща и намокших волос, присел на подоконник. Он выглядел похудевшим и каким-то ожесточенным. В свете пылающих за окном кленов его лицо могло показаться прекрасным, если бы не издерганность и какая-то затравленность.

"Скоро закончатся твои приключения, твое ожидание, все закончится", начал Автор.

"Скорей бы... У меня уже почти три года все готово. То я торчал в этой идиотской приемной Подчуфарина, то в кровати провалялся... Не могу больше".

"Может, откажешься?"

"Нет. Мне нечем будет заполнить пустоту в душе. Понимаешь, пустота и холод.

Если я откажусь, вообще станет невмоготу".

"А любовь? Ведь у тебя есть достойный выход, неужели любовь прекрасной женщины, правда с незавидной должностью, не заполнила..."

"Нет... Любовь тоже оказалась привязанной к Сейфу. Представь себе человека, который всю жизнь готовился к космическим полетам, прошел все многолетние тренировки, подготовки, отказавшись ради будущего полета от всех радостей жизни, а однажды ему говорят, что полет отменяется, возраст, дескать вышел... Нет-нет, я пойду".

"Но это нехорошо..."

"Не надо! Я все знаю. Объяснения только раздражают. Никого ещё проповеди не спасли от греха. Более того, возникает желание поступить наоборот, пойти поперек... Я не смогу уважать себя, если не совершу этого".

"А если совершишь - будешь уважать?"