Каникулы

В отличие от обеденного посещения столовой сейчас мы находились совсем в другом состоянии духа: нас всех перло на ха-ха. Подробности фееричного взрыва смаковались снова и снова, совершенно отбивая желание употребить хоть что-нибудь из лежащего на тарелке. А Тео и вовсе был на седьмом небе от счастья: у него на щеках все еще горели поцелуи, ему было не до еды. Мы, совершенно забыв, что нужно бояться Цербелы, заняли соседний от нее столик. К нам тут же присоседилось еще несколько человек из тех, кто днем выстроились справа и слева от меня. Мы не стали их прогонять.

— Простите, а почему вы ничего не едите? — спросил меня прыщавый толстячок, который, как я помнила, за обедом тоже нахваливал мое платье.

— Да все кажется, что навозом пованивает, — улыбнулась я. Ребята согласно покивали, признавая, что есть после такого совсем не хочется. Со стола Цербелы донесся звук упавшей вилки.

— Навозом? — выпучив глаза, переспросил меня толстяк. Он хотел спросить шепотом, но при его размерах шепот раскатывался по всей столовой.

— Ну да, — подтвердила я. — Нет, я понимаю, что еда приготовлена из нормальных продуктов, но все равно никак не могу избавиться от этого ощущения. Эрди сделай с этим что-нибудь, ты же мастер бытовой магии. Запусти какой-нибудь приятный запах, что ли.

Раздался звук неаккуратно и резко отодвигаемого стула. В зале повисла тишина. Цербела встала, смерила меня ненавидящим взглядом и быстро вышла из столовой, громко стуча каблучками. Ее свита сделала то же самое.

— Что я на этот раз не так сказала? — спросила я, даже не зная, у кого спрашиваю. Но мне ответили сразу несколько человек. Я ничего не разобрала в этом гвалте, и попросила толстяка все объяснить.

— Цербела с друзьями посещает кулинарное дело, и раз в неделю им разрешают готовить ужин под присмотром местных поваров. И сегодня как раз тот день, — пояснил толстяк.

— Ну все, — протянула я. — Теперь она нас точно возненавидит.

— А по-моему, круто получилось, — заметил Эрди.

— Нельзя так унижать особу королевских кровей, — заметила Шесса.

— В мире Тамары все равны, — просветил окружающих Эрди. — Так что Тамара имеет полное право общаться с Цербелой и даже с Ее Величеством как с равными людьми.

У меня на этот счет было совсем другое мнение, но я его придержала: надо же было как-то оправдаться. А вообще, не нравится мне это. Мы назвали готовку королевской внучки дерьмом. Сомневаюсь, что ее мать будет этому рада. Как бы еще и бабушку не прогневить. С другой стороны, когда мы беседовали с Ее Величеством, мне показалось, что та не слишком тепло отзывается о своей внучке, и названых племянников любит куда больше. Кто их разберет, всех этих инкубов-суккубов.

Глава 7. У закрытой двери

После ужина ни один учитель уже не работал, так что мы вернулись в общежитие. Я плюхнулась в чистейшее, словно бы новое, кресло с твердым намерением дочитать-таки устав Академии. Тео и Шесса убежали к себе, так что близнецам было не с кем болтать, и они наконец-то решили разобрать чемоданы. Из соседней комнаты доносились жутковатые звуки, словно там кого-то били об стену, но никаких жалобных криков не было, так что я не вмешивалась.

— Тамара, тебе помочь с распаковкой вещей? — спросили они спустя пару часов, когда мне осталось прочитать всего лишь пятую часть книги.

— Угу, — отозвалась я, упорно перечитывая одну и ту же строчку, потому что уставший мозг отказывался видеть в ней смысл. Ребята скрылись в моей комнате, и странные звуки стали доноситься уже оттуда. Впрочем, спустя полчаса оттуда послышалось подозрительное подхихикивание и заинтересованный разговор. Не люблю такие интонации. Там явно что-то происходит.

Отложив книгу, я пошла в свою комнату и застала близнецов за… разглядыванием моего нижнего белья.

— А ну быстро положили на место!… пожалуйста, — добавила я, чтобы смягчить фразу: в конце концов, сама же разрешила близнецам разобрать мои вещи.

— А что это такое? — спросил Эрди, примеряя мой лифчик на кулаки.

— Нижнее белье, — густо покраснев, призналась я. — На грудь надевается.

— Я же тебе говорил! — радостно откликнулся Лори. — А ты «подвя-а-азки, подвя-а-азки».

— Да что этим можно прикрыть? — изумился Эрди, ворочая объект так и сяк. — Одни веревочки. Какой в этом смысл?

— Мальчики, положите на место, — все больше закипая, попросила я.

— А это тоже на грудь надевается? — словно не слыша, сказал Эрди и двумя пальчиками, как что-то живое и очень кусачее, вынул кружевные трусики.

— Нет, на попу, — ответила я, уже скрипя зубами.

— На попу? — удивились оба.

— А что это вообще? — спросил Эрди, продолжая изумленно разглядывать вещицу. Лори тоже наклонил голову, явно пытаясь представить, как это должно сидеть на теле.

— Трусы, — весьма угрожающе прошипела я. — Панталоны, только очень короткие.

— Серьезно? — хором спросили оба и попытались придать моим труселям объем. Тут уж я не выдержала и выхватила у них свои вещи.

— А ну хватит! — рявкнула я, упихивая все обратно. — Вы совсем не понимаете, что такое личное пространство и личные вещи?