Каникулы Элси

Торопливо отстранив детей, мистер Динсмор склонился над девочкой. В каждой черточке его лица можно было прочесть невыразимую муку и печаль. Элси опять открыла глаза и, увидев отца, слабо улыбнулась.

— Прелесть моя, — прошептал он тихим ласковым голосом, поднимая ее на руки. — Тебе больно?

— Да, папа, — слабо ответила она.

— Где, милая?

— Нога, папа, ужасно болит и голова, я думаю, что её я тоже ушибла.

— Отчего ты упала? — спросил он, оглядывая детей. Никто не ответил.

— Пожалуйста, папа, не спрашивай, — еле слышно попросила она.

Он посмотрел на нее любящим, сочувственным взглядом, но не стал внимать ее протестам.

— Кто был рядом с ней? — И он сурово стал оглядывать притихших детей.

— Артур, — раздалось несколько голосов.

Артур сжался под пристальным взглядом брата, когда тот повернулся к нему и произнес:

— Ага! Теперь мне все понятно! Я думаю, что ты ни за что не успокоишься, пока не убьешь ее!

— Папа, пожалуйста, отнеси меня домой и не ругай Артура, — умоляюще и ласково попросила Элси. — Я не очень разбилась и уверена, что ему жаль меня.

— Хорошо, доченька, — ответил он. — Я отвезу тебя домой и постараюсь сделать так, чтобы не причинить тебе боли. — Ничто не могло сравниться с той нежностью, с какой он нес Элси к коляске, с той осторожностью, с какой держал ее на руках во время их корткой поездки. Когда они подъехали к дому, отец отнёс ее в комнату и бережно положил на диван.

Джим прибыл с доктором, и мистер Динсмор попросил его полностью осмотреть Элси, чтобы определить тяжесть повреждений. Доктор внимательно обследовал девочку и сказал, что у нее сильное растяжение связок на ноге, а на голове небольшой синяк; это всё.

— А вы уверены, доктор, что ее позвоночник не поврежден?— тревожно спросил отец, добавив, - об этом я больше всего переживаю.

— Абсолютно нет, — ответил уверенно врач, и мистер Динсмор облегченно вздохнул.

— У меня совсем не болит спина, папа, я не думаю, что я ее ушибла, — заверила его Элси, с любовью глядя ему в глаза.

— Как же ты упала, моя дорогая? — спросил доктор.

— Простите, пожалуйста, сэр, я лучше не буду говорить. — И она густо покраснела, а затем опять мгновенно побледнела. Элси страдала от сильной боли, но старалась переносить ее терпеливо.

Доктор перевязывал поврежденную ногу, а отец сидел рядом, держа ее за руку.

— Можешь не говорить, милая, — ответил он, целуя ее в щечку.

— Спасибо папа, — сердечно поблагодарила Элси, а затем шепнула, — ты побудешь со мной до ужина, если не занят?

— Да, доченька, а также весь вечер... возможно, даже, и ночь.

На лице ее выражались счастье и благодарность, а доктор заметил, что она очень терпеливая и выносливая. Отдав распоряжения относительно пораненной ноги, он пожелал своей маленькой пациентке спокойной ночи и сказал, что наведается утром.

Мистер Динсмор проводил его до двери.

— Какой замечательный ребенок, мистер Динсмор, — заметил доктор. — Не представляю, какое нужно иметь сердце, чтобы обидеть ее? Но я считаю, что здесь не обошлось без чьего-то вмешательства. Если бы она была моей дочерью, то я бы непременно все разузнал до конца.

— Можете быть уверены, что этим я обязательно займусь, сэр. Но скажите мне, доктор, насколько серьёзно повреждена ее ножка?

— Я надеюсь, конечно, что все пройдет, о ней необходимо проявить хорошую заботу и не давать ей нагрузку довольно продолжительное время. Но знаете ли, растяжение очень капризная штука, и Элси не сможет ходить много недель. Спокойной ночи, сэр, не переживайте сильно, все пройдет, только дайте время, и можете радоваться тому, что не произошло что-либо хуже.

— Я очень благодарен, доктор, — ответил мистер Динсмор, сердечно пожимая протянутую ему руку.

Все спрашивали, что сказал доктор и как сильно пострадала Элси. Мистер Динсмор на секунду зашел в гостиную, чтобы успокоить взволнованных гостей, а затем опять поспешил к своему ребенку. Увидев его, она обрадовалась.

Мой бедненький маленький птенчик, — жалостно произнес он, — у тебя будет печальный Новогодний праздник, и ты вынуждена будешь проводить его на своём диване. Но ты можешь считать меня своим компаньоном столько, сколько пожелаешь.

- Правда, папа? Тогда ты должен будешь находиться со мной весь день.

- С удовольствием, милая, — и он с любовью наклонился к ней, убирая со лба ее кудряшки. — У тебя сильные боли сейчас, доченька?— спросил он, заметив, как слегка исказилось ее личико и мертвенная бледность расплылась вокруг рта.

— Да, папа, довольно сильные, — слабо ответили она. — И мне так нехорошо... Пожалуйста, возьми меня на руки, я хочу прижать голову к тебе.

Он бережно поднял Элси, осторожно сел на диван и посадил ее себе на колени. Затем попросил тетушку Хлою подложить подушку под ее поврежденную ножку.

— Вот так, крошка, теперь лучше? — ласково спросил он, когда она положила свою измученную головку ему на грудь, а он прижал ее своими руками.

— Да, папа, только очень больно, — вздохнула она.