Каникулы в Лондоне – 3

Стрелки на часах показывали уже половину двенадцатого, но спать не хотелось.

Эмили тоже подала весточку и легонько пихнула меня ногой.

Я улыбнулась и провела рукой по тому самому месту, где только что проехала её нога.

Услышав негромкие шаги, подняла голову.

Ларри. Но на нём лица не было.

– Ларри? – я приподнялась, но тут же села на место.

Он поднял глаза, и это был такой отрешённый взгляд. Шок. Непонимание. Как будто ему сказали что-то ужасное.

– Ларри? – поражённо пролепетала я.

Почему-то в этот момент мне показалось, будто ему сказали, что концерт отменили совсем. Или что контракт с ним расторгли. Как будто нет ничего важнее этого.

Но это всё, что пришло мне в голову в тот момент.

А потом он хриплым голосом произнёс:

– Самолёт… упал. Разбился. Мне Майк позвонил. Сказал, что выживших нет.

Он даже не мог чётко и связанно формулировать фразы. А я прижала обе руки к губам и застыла.

Кошмарный сон, дурные предчувствия, ссора с Ларри, его опоздание на самолёт из-за того, что он впервые за всё это время каким-то образом умудрился забыть паспорт в студии – всё это в одну секунду промелькнуло перед моими глазами. И я забыла даже, кажется, что нужно дышать. И как это делать.

Похоже, у Ларри в это время в голове происходило примерно то же самое. Мы были в ступоре и не могли ничего сказать.

А я даже представить не могла, как озвучить вслух, что могло произойти и как бы я дальше жила. И объяснить не могла, откуда взялось это предчувствие.

Мы так никогда эту тему и не обсуждали. И больше не поднимали. Просто оба сделали выводы.

Единственное, что Ларри сказал мне – «спасибо».

А я поднялась в нашу спальню, снова не чувствуя сил, и встала перед иконами. Мне тоже было, за что сказать спасибо.

***

Но если бы на этом всё и закончилось! Концерт в Берлине перенесли на четыре месяца – на самый конец лета, потому что до этого времени всё было расписано очень плотно. А после него Ларри намеревался взять отпуск, чтобы не пропустить роды и быть рядом в этот момент.

Но судьба распорядилась иначе.

С момента авиакатастрофы самолёта, в котором по счастливому стечению обстоятельств не было Ларри и его команды, прошло три недели. Я уже выбрала для него подарок, хотя до дня рождения оставалось ещё две недели, и вовсю занималась вопросами заключения договоров купли-продажи фоторабот, потому что в конце недели выставка закрывалась.

Я как раз была там, среди посетителей, коих было немного. Но ведь нужно учесть, что я начинающий «мастер», и то, что принёс мне дебют, стоит многого. Я уже была подкована в некоторых вопросах, обзавелась новыми знакомствами и некоторыми связями в этом мире.

Я наблюдала за реакцией публики, которая не подозревала, что автор сейчас среди них, и параллельно говорила с мамой по телефону. Она уже почти совершенно оправилась, и мне было жаль лишь одного: что ни я к ней, ни она ко мне не можем сейчас прилететь и увидеться воочию.

Едва завершив разговор и не успев даже убрать телефон в сумку, я снова вынуждена была ответить на звонок. Звонил Найл, и я весело ответила ему:

– Привет! Тебе Мэл?

В последнее время мы с его девушкой проводили довольно много времени вместе, в том числе из-за фотовыставки. Но, возможно, совместное дело стало лишь первой ступенькой в нашей зарождавшейся дружбе. И я была рада, что могу хоть кому-то доверять в этом городе. У меня были несколько человек, которым я всегда могла позвонить и к кому приехать в случае чего.

Найл пока продолжал жить в Лондоне, но часто находился в Лос-Анджелесе, медля с окончательным переездом. Хотя, похоже, всем кроме него было давно понятно, что долго длиться это не может. Его девушка была американкой и вела здесь свой бизнес. Да и сам он работал в команде Ларри, и все дела в основном были здесь, в Америке. День свадьбы они с Мэл, кстати, так до сих пор и не назначили. И я была счастлива от того, что мы с Ларри не стали затягивать с этим слишком сильно. Иначе могли бы продолжать сейчас жить в неопределённости.

Порой Найл не мог дозвониться до любимой девушки и тогда, зная, что мы часто бываем рядом, звонил мне и просил передать Мэл, чтобы ответила наконец. Так уже случалось пару раз. Поэтому я и решила, что Мэл снова не берёт трубку.

– Нет. Тебя, – ответил Найл, чем неожиданно поставил меня в тупик.

– Слушаю.

– Энн, ты можешь сейчас приехать в Седарс-Синай?

– Куда? – переспросила я, потому что не совсем понимала, что мне там делать.

Это был дорогой медицинский центр, расположенный неподалёку от Беверли-Хиллз и Западного Голливуда, славившийся высоким качеством обслуживания клиентов. Здесь работал огромный штат врачей, проходили лечение и рожали многие звёзды. Но я никак не ожидала такого странного предложения от друга Ларри.

– Энн, здесь Ларри, – не дожидаясь вопросов, пояснил Найл. И добавил на выдохе: – Его избили.

Он, кажется, говорил ещё что-то, но я уже не могла разобрать его речь.

Кажется, мне стало плохо. Я стала оседать и люди бросились ко мне.

Дальше не помню. Как будто вырезали фрагмент жизни из памяти.