Каникулы в Лондоне – 3

Как будто моё нервное состояние загрузилось за этот период настолько, что больше уже не могло принимать подобную информацию.

Как будто мой организм просто сдался.

Глава 36

Веки тяжелые. Я хотела открыть глаза, но так сложно себя пересилить.

Мне казалось, я шевелила рукой, чтобы привлечь к себе внимание, но никто не отреагировал. Я одна? И где я?

А может быть, мне только казалось, что я делаю движение.

Сделав над собой усилие, медленно открыла глаза. Немного тошнило, но я глубоко дышала, и это мерзкое чувство хоть и не прошло совсем, всё-таки отпустило. Стало чуть легче.

Я была одна в светлой комнате, на высокой кровати. И к моей руке тянулась трубочка – капельница.

Инстинктивно схватила себя за живот – всё в порядке.

В этот момент дверь приоткрылась, и мне больше не нужно было гадать, как давно я здесь и почему.

Ну, почему – ясно: упала в обморок. Довела себя, скажут сейчас мне врачи.

Молодая женщина постарше меня, приятная на вид, в медицинской одежде – синей рубашке с короткими рукавами, брюках и шапочке – улыбнулась мне и сказала:

– Привет. Меня зовут Оливия. Как ты?

Я кивнула головой и пошевелила губами, чтобы произнести:

– Хорошо.

У меня это получилось почти легко и совсем безболезненно.

– С ребёнком всё в порядке?

– Да. И с тобой, и с ребёнком. Просто переутомилась. Я понимаю. Я бы тоже разнервничалась, если бы узнала такую новость о своём муже.

Мысли снова начали скакать и метаться: что они знают о Ларри? Можно ли им доверять? Не узнает ли пресса об этом?

Девушка, видимо, была готова к реакции, отразившейся на моём лице:

– Не переживай, здесь хорошая больница. Никто о вас не узнает.

– Как он? – спросила я.

– С Ларри всё хорошо. Ну, насколько это может быть хорошо в такой ситуации. У него сломана рука, ушиб мозга, пара синяков, в том числе на лице. Но жить будет. И петь, – она улыбнулась. – Он больше всего за это переживал.

– Мне нужно его увидеть, – тут же резонно выдала я.

Ни за что не поверю, пока не увижу его сама. Как это могло вообще случиться? Да, Ларри не пользуется услугами телохранителей в обычной жизни, но этого никогда и не требовалось. У него есть машина, он не ходит один по тёмным переулкам, не общается с бандитами, вряд ли кому перешёл дорогу. За что его могли так избить? Тем более перед целым рядом концертов. О них, конечно, теперь нет и речи. Не в ближайшее время точно. А это простой, неустойки и штрафы.

Господи, да о чём я думаю вообще? Главное, что он жив, что сможет восстановиться.

– Ну-ну, – тут же выставила вперед руки Оливия, опережая мою попытку принять сидячее положение. – Ты пока очень слабенькая. Давай прокапаемся, а вечером я сама тебя провожу к нему, ладно?

Я огляделась и задала ещё один вопрос, который в кино казался мне всегда совершенно нелепым и жутко наигранным:

– Сколько я здесь?

Но на самом деле это ужасно – не иметь возможности сориентироваться во времени.

– Всего час.

– И всё это время я была без сознания?

– Тебе специально вкололи успокоительное. Не переживай, оно безопасно и для тебя, и для малыша. Отдыхай, я попозже зайду. Если чего-нибудь захочешь – всегда сможешь вызвать меня. Кнопка рядом – вот здесь, на стене.

Она любезно оставила меня в одиночестве, хотя сейчас я, пожалуй, предпочла бы любую компанию, лишь бы не оставаться наедине с собой.

Хотелось нажать на кнопку перемотки и поскорее пережить это время. Хотелось родить уже и забыть всё это как страшный сон.

Но пока я лежала на чужой кровати в палате, которая совсем не походила на больничную, а больше напоминала комфортный гостиничный номер. Смотрела в окно и думала о том, что до появления на свет Эмили ещё три месяца.

И сколько всего я уже пережила за эти полгода! Всё так странно навалилось именно на этот период жизни!

Оливия не обманула и через два часа согласилась проводить меня к Ларри. До этого она заглядывала ещё дважды – интересовалась, не нужно ли мне чего, но я всегда с улыбкой благодарила её и говорила, что всё хорошо.

Оказалось, Ларри не совсем «рядом». Нам нужно было попасть в другой корпус, трижды воспользовавшись разными лифтами, так что одна я бы ни за что не нашла дорогу. И наконец мы остановились перед крепкой белой дверью.

– Он здесь, – шепнула девушка с улыбкой. – Десять минут, ладно? Ему тоже нужно набираться сил.

Мне потребовалось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы войти внутрь. Дрожь побороть всё равно не получилось.

Как же так? За эти несколько месяцев вся наша семья буквально поселилась в больницах. Сначала – мама, потом мы с Ларри, причём одновременно.

И кто мог так поступить с ним? За что?

Он почти сразу заметил меня, появившуюся в дверях. Его лицо по-прежнему ничего не выражало и было распухшим, в синяках и ссадинах.

Господи, а если он ничего не помнит? Если он не узнает меня? Почему я не спросила об этом у докторов?

– Привет, – произнесла неуверенно и подошла ближе.

Он ответил не сразу, ещё больше подогревая мой страх и сомнения.