Каникулы в Лондоне

Завершалось сообщение подмигивающим смайликом, а ниже была прикреплена фотография. Точнее, афиша. На ней задумчивый парень, повернув голову немного вправо, смотрел куда-то в сторону, размышляя, быть может, над новой песней. В темной рубашке с закатанными рукавами, аккуратно уложенными волосами. Не отметить его привлекательность было невозможно.

Текст внизу афиши гласил крупными буквами: «Ларри Таннер. Впервые в России. Живой звук. 25 ноября, 19:00».

Я совру, если скажу, что ничего не почувствовала.

Совру, если начну утверждать, что никогда не представляла себе такого сюжета.

Как же мне снова хотелось его увидеть! Я бы забилась в толпе, и просто посмотрела на него издали — живого, родного… А он бы, может, почувствовал, что я здесь, в этой огромной толпе глядящих на него с обожанием глаз. И, может, сказал бы со сцены хоть пару слов — мимолетных. Никто бы не понял, а я бы знала, что он всё еще помнит меня. Хотя бы помнит.

А после концерта я зашла бы в ресторан, а там — он…

Или по дороге от концертного зала меня чуть не сбила машина, спешно выруливающая с парковки. Открывается дверь, что-то кричит водитель, выскакивает испуганный парень. Мы встречаемся глазами, и я понимаю — он…

— Стойте-стойте, — выйдет сам, застынет, не сводя с меня глаз. — Энн?

И мы бы сразу, тут же, в этот же миг поняли, что это судьба. И я уехала бы с ним в следующую страну, и больше мы бы не расставались.

Ну почему в фильмах так бывает, а в жизни нет?

Я тут же одернула себя: глупо верить в такие сказки, когда тебе уже столько лет! Столько, что, по словам окружающим, пора опускаться на землю и начинать строить пусть и скромную, но земную жизнь — выходить замуж, рожать детей, думать о том, как бы этих детей обеспечить… Но я знала, что не могу так жить! И не смогу никогда. Я любила детей и хотела их — но по любви! И замуж хотела, но не потому, что «надо», а потому что без этого мужчины больше не представляю свою жизнь. И уж лучше подождать и побыть еще какое-то время одной…

Знать бы только, что наверняка дождешься…

А гарантий в этой жизни ни у кого не бывает.

Глава 53

— Ну что ты решила? — пробуя на вкус жареную картошку и решав, что пора снимать сковородку с огня, спросила Люда.

Я, словно между прочим, произнесла:

— Пойду. Почему бы не послушать хорошие песни в исполнении талантливого артиста?

— Я так и думала. Поэтому — та-дам! — Люда ловко выдвинула ящик стола и извлекла оттуда желтый конверт с названием и контактами концертной кассы.

— О, нет, — со смешком выдавила я. — И сколько я тебе должна?

— Пустяки, дело житейское. Самые лучшие выбрала. Ну, из тех, что нам по карману.

— Вип-сектор? Ты серьезно? — извлекая билеты, изумилась я.

— Ну, это не фанка, которая перед сценой, а сидячие места сбоку. Но вполне комфортно должно быть. И видно будет неплохо. Мальчик-то молодец, аж на «Олимпийский» замахнулся.

— Он такие «Олимпийские» по всему миру теперь собирает, — хмыкнула я, подавляя вздох.

Я скоро увижу Ларри… Он будет в России! В Москве! Невероятно!

Только теперь я поняла, какой роскошью обладала, когда могла совершенно бесплатно посещать его концерты, восседая на вип-местах. Цены на мировую звезду «кусались», так что деньги за билет пришлось отдавать Люде частями до самого двадцать пятого ноября, заметно урезав бюджет на ближайшие месяцы.

Но оно того стоило, правда. Такую гамму эмоций я не испытывала уже давно. Сначала — радость, нетерпение в ожидании будущей встречи. Затем — сомнения, волнения, страхи. В день концерта — восторг, совершенно неописуемое состояние, когда ты находишься на пределе: вот оно, вот, уже скоро, сегодня. Интересно, он уже прилетел? Ну конечно прилетел! Надо же, мы в одном городе! В моей родной стране! Жаль, что не я показала ему впервые Москву.

Перед концертом меня начало колотить. Внешне не видно, а вот внутри — заметно. Это от психологического напряжения: когда сильно чего-то ждешь, а потом оно наступает, и ты не можешь сдержать эмоции. Вот сейчас, через пару минут я увижу его… снова. Он так близко — вон там, за кулисами. Но он чужой. Уже не тот Ларри, с которым мы проводили время, и он мне пел под гитару в студии в Лондоне. Я для него — прожитый этап, а он для меня по-прежнему остается неотъемлемой частью жизни, и ещё большей мечтой, чем прежде.

Я в растерянности оглядывала огромное количество его фанаток, которые изрисовали себе лицо под цвет британского флага, скандировали имя Ларри, держали высоко над головой плакаты с надписями: «Ларри, мы тебя любим». И я понимала, что они сейчас к нему ближе, чем я. Они состоят в фан-клубах, общаются между собой, следят за его жизнью — настолько, насколько он сам и его продюсерский цех позволяет им видеть. А я — ни там, ни здесь. Ни фанат, ни подруга. Отживший свое элемент.

И с этого момента мне стало горько. И эту горечь я не могла заглушить уже ничем.

На экране начался обратный отсчет. Фанаты весело загалдели, и у меня на миг возникло такое чувство — сбежать бы отсюда куда-нибудь, я же не выдержу.

Выдержала.