Он вышел, сияющий, как жених на свадьбе. Ну, это я загнула, конечно. Никогда я не узнаю, каким он будет на собственной свадьбе. А может, он вообще не женится. Ладно, опять я за старое.
С гитарой в руках. Махнул рукой в знак приветствия и сразу же начал петь.
«Утро с тобой».
Зал подпевал.
После этого Ларри по-русски сказал: «Привет, Москва!» — что вызвало такой ажиотаж публики, будто он целую речь для Оскара на нашем родном языке произнес. Ну да ладно, я придираюсь. Вообще-то, слово «привет» он давно знал. Я его научила.
После продолжил на английском. Извинился за то, что будет общаться с нами на своем родном языке. Поинтересовался, как у российской публики дела с английским. Знают ли они его песни. Выдал еще одно русское слово — «супер!» и начал играть.
Все эти песни я знала. И с ужасом ждала ту новую песню — «Солги», которая заставляла мое тело покрываться мурашками. Но ее не было. Раз за разом он начинал играть, и я понимала, что это опять не она. Её он так и не спел. Спасибо.
Зато исполнил другую — абсолютно новую, которую еще не выпустил в записи. Так и сказал об этом, мол, вам повезло, сегодня вы услышите это одними из первых — чем вызвал очередную (непрекращающуюся, вообще-то) бурю восторга.
— Песня называется «Горько-сладкий вкус».
Пел он её под гитару, без фонограммы и поддержки других музыкантов, стоя перед микрофоном на краю сцены в круге света и подыгрывая себе. Так что атмосфера была вполне себе «романтик».
— Что-то он одно нытье в последнее время сочиняет, — громко прокричала в ухо соседке стоящая рядом со мной девушка.
Я покосилась на нее с неодобрением. Это точно фанатки?
С другой стороны от нас с Людой тоже была довольно странная парочка. Две подружки лет семнадцати, которые глядели на нас чаще, чем на сцену, и я начала подозревать, что они меня узнали. Но лезть с вопросами, к счастью, не стали, так что интрига вечера так и осталась нераскрытой.
Концерт длился два часа с перерывом. Два счастливых часа, которые я ждала несколько месяцев! И после этого мне суждено было снова вернуться в свою никчемную жизнь. Да, никчемную. Потому что после очередной встречи с Ларри — пусть и не тет-а-тет — я не могла жить нормально. Я знала, как могло быть. Но имела совсем другую реальность. Может быть, останься я тогда и поддайся его уговорам в аэропорту, или попросту изменив свое решение еще раньше, всё бы уже разрушилось. Мы поругались бы из-за какой-нибудь ерунды и перестали общаться, или Пол вместе с американцами выдумал бы способ разлучить нас как можно скорее. А может быть, мы были бы счастливы вместе, и на этом концерте у меня была бы совсем другая роль и другое место в огромном зале.
Как знать.
Но теперь уже поздно.
Я дура.
Надо было попробовать.
Но теперь уже поздно.
Возвращались домой мы в молчании. Людин муж Костя забрал нас у входа на своей машине, дежурно поинтересовался, как концерт, и, глядя на меня в зеркало заднего вида, хмыкнул:
— А я тебя не ждал. Думал, ты сразу отсюда в Лондон укатишь.
— Кость, замолчи, — шикнула на него Люда.
Я устало улыбнулась:
— Всё нормально. Лондон мне уже вряд ли светит.
И вот теперь мы мчали по ночной столице, горящей тысячами огней — всё дальше и дальше от Ларри.
На концерте Ларри ни разу не упомянул обо мне. А на что я надеялась? Нафантазировала себе…
Интересно, он хотя бы думал о том, что я могу быть в зале? Что в этот вечер мы очень близко друг к другу? Что мы в одном городе, в конце концов?
Или ему всё равно?
Какая разница?..
Я устало закрыла веки и прислонилась лбом к холодному стеклу.
Какая теперь уже разница?..
Глава 54
— Время неумолимо приближает нас к Новому году. Люди спешат за подарками, закупаются мандаринами, планируют отдых, потому что до главного праздника в жизни каждого россиянина осталось всего две недели! А как проведете Новый год вы? Пишите нам в группу «ВКонтакте» или с помощью эсэмэс-сообщений на номер… — бодро вещал голос ведущей из радио в маршрутке.
Ближайшая к дому станция метро закрыта не ремонт — приходится вставать на полчаса раньше и добираться наземным транспортом.
Две недели до Нового года… Какие у меня планы? Выспаться. Большего и не нужно.