Каникулы в Лондоне

И каково же было мое удивление, когда, услышав какой-то шум и взглянув вниз, я обнаружила у входа толпу девчонок! Не просто пять-десять человек, а… наверное, целую сотню!

Но откуда они взялись? Кто доложил им о том, где мы находимся?

Теперь, естественно, мечты о побеге к Королевскому дворцу, пока Пол занят с Ларри, можно было смело сложить на полочку. Сидеть мне здесь до вечера, как и предрекал менеджер, и наслаждаться этим видом через окошко. Даже не представляю, что меня ждет, если я высунусь. И маскировка вряд ли спасет — лишь привлечет внимание.

До пяти часов вечера я развлекала себя тем, что пыталась вникнуть в иностранную речь из огромного плазменного телевизора, дочитала привезенную с собой книгу, трижды пролистала ленту в Инстаграм и почитала свежие новости в группе о Ларри. Новых фотографий практически не было, а вот различных видеороликов и интервью — сколько душе угодно. Особенно много было высказываний о сегодняшнем выступлении — первом в Испании, и долгожданном для фанатов после двухмесячного перерыва живых выступлений на публике.

Ровно в назначенное время я спустилась на первый этаж, не теряя при этом осторожности, и, заметив вчерашнего водителя, махнула рукой.

— Как бы нам выбраться? — поинтересовалась как бы между дел, словно мне совсем и не страшно.

— Есть запасной выход. Пойдемте.

Выбрались мы без проблем, что значительно облегчило мою задачу прибыть на площадку в «достойном виде». Но когда авто объезжало здание концертного зала, я была поражена. Фанаты у входа разбили целый палаточный лагерь! Они сидели прямо на земле, закутавшись в пледы (видимо, не первый час выжидают), тут же знакомились, пели песни, пили из термосов горячий чай и хлопали в ладоши в предвкушении праздника — встречи с кумиром.

Я никогда не принадлежала ни к одному фан-клубу и предпочитала любить исполнителей «издалека», но со слов знала, зачем это нужно — весь этот многочасовой «караул»: чтобы занять лучшее место в фан-зоне, поближе к любимцу. Рассмотреть его во всех ракурсах. Снять более качественные фото и видео, без посторонних рук в кадре.

А вдруг он склонится и коснется ладонью рук первых рядов? Вдруг сделает селфи на фоне зала и выложит в свой Инстаграм? Тогда ты сможешь оказаться в ленте кумира! Ну и много других всяких «вдруг».

С одной стороны, я их понимала. С другой — нет. Как можно любить человека, которого ты знаешь лишь однобоко — с той стороны, которую он позволяет всем видеть? Вот вчера — как искренне и проникновенно он говорил о своей любви ко мне и преданности фанатам: «Я хочу быть с ними честными»… Я бы поверила. Хотя в людях вроде бы разбираюсь.

Теперь я уже ни в чем не уверена. Ведь поначалу Ларри казался таким невозможным: хмурым, зацикленным на себе молчуном. Но чем больше я с ним общаюсь, тем меньше его понимаю. В нем словно живет несколько личностей. Или одна — к которой он просто боится всех подпускать, вот и прячет душу под маской.

Я не понимаю.

Через служебный вход меня провели прямо в — святая святых! — закулисное помещение, где царил настоящий хаос. Какие-то люди сновали туда-сюда с мониторами, приборами, камерами. У всех у них были бейджики с обозначением персонала.

И, как вы думаете, чем занимался кумир миллионов перед важным концертом? Маялся дурью! Иначе не назовешь.

Сперва он стащил откуда-то водяной пистолет и бегал с ним по коридорам, пугая людей. Напомню, на минутку, что парню двадцать три года.

Затем напевал шутливую песенку, доставая своего менеджера.

После свернул в комок и зашвырнул в угол текст своей «пламенной речи»:

— Я знаю, как общаться со своей публикой. Терпеть не могу заготовок, и ты это знаешь.

А под конец увидел в конце коридора боксерскую грушу и ринулся к ней.

— Ларри, никакого бокса. Посмотри на время. Ты еще не одет!

В общем, после такого представления не знаю, что думать.

В итоге за пять минут до начала, когда рев толпы уже слышен был и в закулисье, Пол всё же спровадил парня переодеваться и гримироваться и — вуа-ля! — ровно в семь вечера Ларри стоял за кулисами и слушал вместе со всеми, как на экранах и сквозь динамики звучит обратный отсчет до выхода.

Толпа ликовала, кричала всё громче и громче:

— Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…

Я стояла за спиной Ларри. По замыслу, я должна выйти в зал, в вип-ложу (спасибо на этом) после первой песни.

Только сейчас по тяжелому дыханию и встревоженному взгляду я поняла, как он волнуется. Неужели всё, что было до этого — лишь защитная реакция? Использование любой возможности, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями?

Словно почувствовав что-то, Ларри обернулся ко мне.

— Восемь, семь, шесть…

В полутьме наши взгляды пересеклись.

Одна его рука лежала на гладкой блестящей поверхности электрогитары, другая свисала в воздухе.

«У тебя всё получится», — мысленно заклинала я. Но вслух так ничего не сказала.

Крик в зале многократно усилился, как будто кто-то резко повысил громкость динамиков, что значило: время вышло.