Каникулы в Риме

– Мистер Бонд, на этот раз вы под прикрытием, – проинформировала его Инга.

– Что, даже стреляющей ручки не предусмотрено?

Она улыбнулась, наклонилась поближе, чтоб никто не услышал, хотя в самолете и так было шумно, и сказала:

– Если тебе неудобна наша шпионская легенда, лучше сказать об этом сейчас, пока у нас есть время придумать что-то другое. Можем все-таки назваться родственниками.

– Нас с тобой за родственников никто не примет даже в состоянии алкогольной интоксикации, – возразил Макс.

Чистая правда: они с Ингой были как позитив и негатив. Макс – высокий, худой, волосы темные и жесткие, как обувная щетка, а Инга – изящная, будто из слоновой кости выточенная, с пушистыми белокурыми локонами до лопаток. На работе она закалывала их в строгий пучок, однако Макс прошел с нею уже достаточно корпоративов, чтобы все оценить по достоинству.

– Если назваться братом и сестрой, нас засмеют даже тараканы в номере.

– В номере не будет тараканов.

– Не поверю, пока не проконтролирую сам.

Инга вздохнула:

– Хорошо. Я надеюсь, что это не причинит нам обоим неудобств и ты вынесешь мое непосредственное присутствие не только в стенах офиса.

– Я тоже надеюсь, но, думаю, это наименьшая из наших проблем. Помнишь тот случай? Ведь тогда все было в порядке.

Она покивала и задумчиво произнесла:

– Я надеюсь, проблемы остались в Москве.

Макс считал, что они только начинаются, однако он сам согласился с тем, что результат стоит подобных усилий. Пятиться как рак – это не принцип. Принцип – отвечать за свои слова. К тому же часть проблем действительно осталась в Москве, только Инге об этом знать не следует. Она радуется, и это хорошо. Есть вещи, которые женщинам говорить не нужно.

Стюардесса, улыбаясь, прокатила мимо тележку с едой и напитками, и у Макса немедленно улучшилось настроение.

2

Аэропорт имени Леонардо да Винчи, в просторечии называемый Фьюмичино, звенел голосами и электронными вздохами, предваряющими объявления. После выхода из самолета Макс нацепил темные очки и не снимал, и Инга, сначала решившая дать ему совет так не делать (предстояло еще пройти паспортный контроль), сдержалась и промолчала.

После обеда, поданного в самолете, Макс немного подобрел, хотя до сих пор напоминал Инге нахохлившегося ворона Жору. Ворон Жора жил на соседском участке в Савельеве, считал себя хозяином улицы, а по сути являлся рэкетиром. Если Жоре ничего не дать, когда он являлся пред светлы очи, то сначала он некоторое время сидел, нахохлившись, а потом отправлялся творить гадости. Обкусывал с грядки недозрелую клубнику, продалбливал клювом полиэтилен на теплицах, подкрадывался к сонному Акбару и с размаху клевал его в зад. Акбар взвивался, долго лаял, метался, гремя цепью, а Жора сидел неподалеку, склонив голову, и ждал. Если ему никто так ничего и не выносил, он опустошал собачью миску.

Макс в чужие миски, к счастью, не лазил: слишком воспитан и брезглив. Зато нахохливался он виртуозно.

Паспортный контроль, как ни странно, был пройден без эксцессов, и после получения багажа они вышли в гулкую зону прилетов. Инга сверилась с выданной в турагентстве распечаткой, однако логотип фирмы, маячивший неподалеку, опознала без труда. Встречавшая пассажиров худенькая девушка с короткой стрижкой объяснила, что нужно собраться небольшой кучкой, и тогда их сопроводят к автобусу.

– Небольшая – это внушает оптимизм, – заметил Макс.

– Мне не хочется тебя разочаровывать, но…

– У нас что, большая группа?

– Человек сорок.

Он промолчал, но Инга могла представить, что Максим подумал. При ней он не выражался никогда, однако временами она слышала, как Макс ругался с заместителями, в его лексиконе имелись некоторые слова из подворотни. Правда, и их он произносил так, будто читал Уайльда в оригинале.

Что поделаешь? Оксфорд…

Группа человек в десять собралась, и другая девушка вежливо пригласила пойти за ней. Инга мысленно согласилась с таким раскладом: транспортировка туристов к автобусу не всей группой, а частями относилась к успехам логистики. Турист – зверь ненадежный: тут отвлекся, там засмотрелся, кофе ему надо купить, сувенирчик глянуть, оп – и нет туриста! И возвращайся за ним, обегай все улицы, а потом обнаружь его мистическим образом прибившимся обратно к стаду, которое теперь возмущено тем, что его бросили! Ну и, конечно, часть брошенных уже успела утешиться тем, что разбрелась по ближайшим магазинам. Инга не впервые ездила с тургруппами и знала сценарий назубок. Жесткий контроль и никаких поблажек – вот что спасет отца русской демократии, сиречь успешного гида.

Максу же все было в новинку. Он явно справился с неудовольствием, вспомнил, что сам одобрил это решение, сделал пару дыхательных упражнений и скоро уже начнет задавать вопросы. Инга молчала, не надоедала ему. Она вообще редко заговаривала с ним просто так, без причины.