Каникулы влюбленного режима

А, нет, это и есть настоящий Герман Юрьевич, который сидит на моей кровати и пялится на меня.

- Кажется, кто-то сегодня хорошо спал, – первое, что выдает Герман, когда я открываю глаза.

- Да, я спала прекрасно, – сладко тянусь, чтобы он мне завидовал. Тянусь к телефону, который лежит на прикроватной тумбочке, и проверяю время. Я не проспала, все нормально, успеваю. Видимо, Шацкий снова решил разбудить меня, только понять бы, зачем.

- И что же тебе снилось? – наглые кудри решили устроить мне допрос.

- Я была на берегу моря, – чуть приподнимаюсь, удобнее усаживаясь на кровати. Герман занял половину места, и мне некуда теперь деть ноги, хоть они и не очень длинные.

- Ты была там одна?

Вот к чему этот провокационный вопрос? Хотя знаю: ради этого он и пришел. Побесить меня с утра пораньше, убеждена в этом.

- Не одна, – а я, в свою очередь, специально говорю загадками.

- И с кем же?

Ему действительно интересно? Или просто раззадорить меня хочет? Были бы мы тут в комнате одни, я бы сказала правду, чтобы посомтреть на его реакцию. Но говорить подобное при Алине (особенно при ней) и при других девочках я совершенно не хочу.

- Какое вам дело до моих снов, Герман Юрьевич? Или вам свои не снились?

- Содержание своих я сам знаю, а тут без вашей помощи, Марья Николаевна, никак.

- Мне нужно в душ и собираться, – резким движением смахиваю с себя одеяло и остаюсь в одной пижаме. Подскакиваю, быстро обуваю сланцы и молча направляюсь в душевую. Герман тоже все это время молчит. Может, уже завалился в мою кровать? Оборачиваюсь, чтобы проверить, но он все так же спокойно сидит, словно застыл в одной позе.

- Спорим, тебе снился я? – поджав губы, как-то ехидно играет бровями.

Во-первых, отвечать на это я не буду, а во-вторых, в чем вообще дело? Буквально вчера вечером он психовал, хлопал дверью и не хотел со мной разговаривать. А сегодня сидит на кровати, бровями водит и еще недоволен, что я ему свои сны в подробностях не пересказываю. Обойдется. Пусть идет к детям и работает.

Выйдя из душа, я надеваю привезенное специально для этого дня пышное платье до колена в горошек – это мамино, в моем гардеробе подобных вещей нет. С неудовольствием меняю повседневные босоножки на тонкой подошве на нарядные, с каблуком. Благо, это не шпилька, а всего лишь устойчивый хороший каблук, но с непривычки можно и такими ноги натереть. Затем делаю пучок и обвязываю голову атласной лентой, закрепляю ее под пучком невидимками. На шею еще вешаю короткую нитку жемчуга – тоже мамино украшение. Кажется, к тематическому дню в духе оттепели я готова именно благодаря маме.

Когда появляюсь в следующий раз на глаза Герману, у него отвисает челюсть. Всего на секунду, и он очень быстро берет себя в руки, вернув лицу невозмутимое выражение. Но я все увидеть успеваю и про себя отмечаю это как положительный момент. Выходит, я могу его удивить, и сделать это довольно легко. И он совершенно точно ко мне неравнодушен, если при виде меня в платье и на каблуках стоит с пришибленным видом и открытым ртом. Уверена, что красивых девушек на каблуках и в гораздо более откровенных платьях (а это крайне далеко от откровенного) было в его жизни немало. И все же он смотрит на меня. И на завтраке, и во время камерного музчаса на веранде корпуса едва голову не сворачивает. И затем, когда дети расходятся по своим кружкам и секциям, он плетется к корпусу прямо за мной, наблюдая за моими несколько неловкими движениями на каблуках.

Так как я задействована в команде организаторов дня, работы хватает. То распечатать что-то нужно, то срочно сбегать на эстраду, то вернуться в методическую, то в костюмерную. Еще периодически надо бегать к отряду, который во время тихого часа готовится к вечернему мероприятию – ребята ставят танец. Точнее, ставят девочки, а мальчики изображают из себя жертв этого события. Однако добрая половина «мучеников» с радостью обнимается с девочками, которые достались им для номера в пару. Ко всему прочему, Герман не справляется сам с утверждением нарядов для танца, офигев от количества предложенных на выбор платьев и рубашек, и мне в очередной раз приходится из методички бежать в отряд. Проклинаю себя за то, что до сих пор не переобулась, и ровно в этот момент спотыкаюсь буквально на ровном месте и лечу прямо носом на асфальт.

Нет, к счастью, худшего не случается, носом я не врезаюсь в дорожку к «сотке». Но ногу сразу пронзает острая пульсирующая боль. Я еще не успеваю понять, что произошло, а ко мне уже подлетают Степа и его закадычный друг Сережа. Именно они помогают подняться и буквально «под руки» ведут меня до самой комнаты. А уже там нас встречает Шацкий. Быстро взглянув на меня и смекнув, что я вот-вот расплачусь, он тут же забирает меня из рук заботливых мальчиков и обнимает одной рукой, другой уже открывая дверь вожатской.

- Спасибо за быстрое реагирование, пацаны, но дальше справлюсь сам. Степа, пока я с Марьей Николаевной, дисциплина на тебе, а Влада утверждает костюмы, окей?

- Окей.