Каникулы вне закона

- В американский "Детский мир". На третьем этаже пусть заберет клетку с попугайчиком и вернется, а потом я перезвоню. В гостинице не появлюсь, скорее всего, до ночи.

Она хмыкнула.

- Как я это должен понять?

- Взрослые дяди помешались на экзотической живности... Но это так, к слову... Значит, забрать попугая на третьем этаже в американском "Детском мире", вы перезвоните насчет встречи, в гостиницу не вернетесь... Записано...

Я пересек торговый зал к деликатно удалившемуся заморенному менеджеру.

- Спасибо за телефон, - сказал я. - Через пару часов приедет человек и заберет птицу. Можно ей поставить туда водички?

- И накрошим чего-нибудь, - сказал менеджер. - Не беспокойтесь.

Продавщица приветливо кивнула из-за склонившихся к клетке двух или трех голов любопытствующих товарок. Про шарф напоминать не стал.

На первый этаж я спускался по запасной лестнице, минуя эскалаторы, проверяясь на каждом этаже. Универмаг отчаянно пустовал. Выход на улицу оказался в боковой проезд. Остановить древний "Москвич" удалось почти сразу.

Водитель, показалось, удивился, что я попросил отвезти меня к Никольской церкви.

- Которая за дворцом целинников, что ли? - спросил он.

- Ну да, - уверенно сказал я.

Пора было подумать и о душе.

Свечная лавка Никольской церкви в Алматы вынесена в подворье, в храме не торгуют, я узнал об этом, уже войдя в него, и поэтому пришлось возвращаться и второй раз преодолевать длинную крутую лестницу к паперти. Церковь стоит на холме. Рассовав старушкам по пятьдесят тенге, я уперся в грудь здоровенного молодца, преградившего путь к иконостасу.

- Прошу задержаться, - сказал он. - Не двигайтесь.

Я невольно оглянулся. Неужели просчитался, прозевал хвост и попал в клещи? В храме я не представлял себя сопротивляющимся. Арестованным, правда, тоже.

- Что это значит?

Молодец простер длинную руку в сторону фанерного оповещения: "Идет уборка".

- Вы кто, служитель?

- Охрана.

Я обратился к женщине с ведром и щеткой, шмыгнувшей мимо:

- Мамаша, походатайствуйте за меня. Я приезжий. Мне бы к канону и Николаю-угоднику на несколько минут...

- Пусти его, Володинька, - сказала, не поднимая головы, уборщица. Видно, что не жулик...

- Вы не обижайтесь, товарищ, - сказал Володинька. - Воруют золотую и серебряную утварь, в особенности во время уборки. Даже иконы утаскивают. Батюшка распорядился, чтобы в перерывах молились у входа... Вы можете пройти, хорошо, но и меня поймите... Нас только трое охранников.

- Все в порядке, Володя, - сказал я коллеге.

Кто бы и меня так утешил?

Покойный папа говорил, что у Бога можно просить любое, он не ответит. Потому что в нас мало смирения. Его вообще не обрести в миру, в котором мы, то есть я и отец, живем насилием над другими. Хотя бы и с помощью слов, не говоря уж о засадах и нападениях. Поэтому мы обречены в храме канючить...

На моей совести только сегодня уже двое прибитых.

Насилие отвратительно, так все говорят, и закон тоже. Но в самой страстности, с какой большинство утверждают это, кроется нечто ущербное, червяк сомнения. Точно отмеренное, верно выбранное применительно к противнику, умело и беспощадно осуществленное свободным человеком насилие во благо. Иначе бы не исчезли в небытии предавшиеся покорности сорок с лишним душ только мужской части шемякинского клана, из которого на земле Божией единственный последыш Колюня. Да простятся такие мысли, ибо кто я такой, чтобы судить за покорность да ещё умерших?

Зло начинается с недостатка веры в иную жизнь.

В смятенном настроении предпочтительнее не мудрствовать и молиться стандартными молитвами. Я и бубнил тихонько возле иконы Николая-Чудотворца:

- Весь мир тебе, преблаженне Николае, скораго в бедах заступника... Яко многажды во едином часе, по земли путешествующим и по морю плавающим, предваряя, пособствуеши, купно всех от злых сохраняя, вопиющих...

Глава третья

Синий волк

1

Выйдя из храма, я перешел улицу и из окна книжного магазина, что напротив ограды Никольской церкви, провел рекогносцировку на местности. К подворью храма примыкали съестной рынок и барахолка. Трезвонившие трамваи пачками выбрасывали перед их воротами десанты обывателей.

Наверное, подумал я, присматриваясь к одежкам алматинцев, стоило бы обзавестись местным комплектом одежды, включая ботинки и носки. Носки или чулки выдают чаще всего. В Таллине, где по заказу Шлайна год назад пришлось готовить покушение на российского генерала, я "вычислил", как теперь говорят, сотрудницу "наружки" по колготкам. Отправленную за мной группу слежения удалось полностью размотать на пути к явке, и деве, оказавшейся последней в строю, то есть без замены, пришлось переодевать платок, пальто и туфли. Накачала она и резиновую камеру под жакетом, чтобы сойти за беременную. А колготки поленилась сменить или не нашлись казенные запасные...