Канкан на поминках

Я подождала, пока из ее груди донесется легкий храп, и, осторожно захлопнув дверь, ушла.

Двадцать третья квартира находилась на пятом этаже в другом подъезде. Часы показывали полпервого. Самое удачное время для посещения дамы пенсионного возраста. Родственники убиваются на работе, а она самозабвенно смотрит «Мануэлу» или «Чужую кровь», или не знаю, какие сейчас сериалы демонстрирует телевидение. Интуиция не подвела. Баба Лена коротала время у голубого экрана. Когда она отворила дверь, из глубины квартиры донеслась страстная речь:

– Дорогая, ты так хороша, что глазам больно смотреть на твою красоту.

Я оглядела тумбообразную старушку, закутанную, несмотря на теплый сентябрьский день, в байковый халат и серый пуховый платок.

– Вы Елена… извините, отчества не знаю.

– Зови просто баба Лена, – разрешил божий одуванчик и поинтересовался: – Тебе чего? Ты вроде не из наших, своих я всех знаю.

– Я с телевидения, программа «Криминальные новости».

– Да ну, – удивилась старушка, – а ко мне зачем?

– Можно войти?

– Шагай, – кивнула бабулька, – только туфли скидай, а то грязи натащишь.

Я покорно переобулась и вошла в довольно просторную комнату, обставленную недорогой, но явно новой мебелью отечественного производства. Баба Лена устроилась на диване, я в кресле.

– И зачем я тебе понадобилась?

– В доме у вас девушку убили, Софью Репнину…

– Девушка, – хмыкнула старуха, – скажешь тоже, никакая она не девушка.

– А кто?

– Прошмандовка, – припечатала баба Лена, – гулящая. Через день нового мужика вела. Накрасится, кудри начешет, духами обольется и топает на каблучищах или на машинах приезжает… Автомобили все дорогие, парни чванливые, мимо пройдут – головы не наклонят, и Сонька сама летит – фыр-фыр, словно и незнакомы. Гордая слишком была с соседями здороваться, куда нам до нее, со свиным рылом в калашный ряд…

– И все мужики такие?

– Один только был приличный, на «Жигулях» стареньких ездил, зимой появился, уж не упомню, когда. В декабре, что ли! Я с внучком у подъезда гуляла, смотрю, машина подкатила. Вываливается Сонька, а с ней парень. Дошли до меня, мужик так вежливо и произносит: «Здравствуйте».

Баба Лена прямо растерялась от неожиданности. На следующий день она, вооружившись для надежности палкой, побрела в аптеку. Идти предстояло далеко, на проспект, киосков с лекарствами в округе полно, но только в государственной аптеке можно получить необходимое по бесплатному рецепту.

Старуха, боясь упасть на покрытом льдом тротуаре, медленно проползла через двор. Вдруг рядом остановились «Жигули», высунулся вчерашний Сонькин кавалер и спросил:

– Куда собрались, бабуля?

– В аптеку, сынок.

– Садитесь, подвезу.

Удивленная невероятным вниманием, баба Лена влезла в «Жигули» и вмиг была доставлена сначала по нужному адресу, а потом домой.

– Вот какой воспитанный, – вздыхала старушка, – а изменился он с зимы по весну!

– Почему?

Баба Лена пожала плечами.

– Кто его знает, может, Сонькино влияние. Дурное завсегда хорошее перешибет, как ни старайся. Плохому быстро учатся.

– Нет, вы не поняли. Почему вы решили, будто он изменился?

– А и решать нечего, все было видно.

Всю зиму баба Лена не встречала приветливого парня. Сонька приводила все время мужиков, но других, а вот в марте опять приехал этот, в стареньких «Жигулях». Баба Лена обрадовалась и встретила мужика как родного.

– Здравствуй, сынок, давненько я тебя не видела.

Но еще недавно вежливый, хорошо воспитанный человек, уткнувшись носом в воротник дубленки, прошмыгнул мимо нее в подъезд, не сказав ни слова. Потом он начал довольно часто появляться и каждый раз старательно прикрывал лицо. Сначала воротником дубленки, потом плаща, затем натянул на голову кепку с огромным козырьком и черные очки. И больше он никогда не здоровался, не подвозил бабу Лену и не улыбался. Ну а потом разнесся слух, что Соньку Репнину прирезал хахаль, и к бабе Лене пришли из милиции, показали несколько карточек, и старуха из кучи снимков безошибочно выбрала тот, где был запечатлен парень, подвозивший ее в аптеку.

– А вы уверены, что зимой и весной видели одного и того же человека? – осторожно поинтересовалась я.

– Конечно.

– Отчего вы так решили?

– А кому другому быть? Высокий, плечистый, блондинистый… и машина одна.

– Какая?

– «Жигули», точно знаю, у зятя такая.

– Цвет?

– Синий, нет, черный, нет, коричневый, – запуталась бабка, – словом, темный.

Я молча вышла на улицу и села на лавочку у подъезда. Синий, черный, коричневый, просто темный цвет… Не слишком точные показания. И еще одно – у Володи никогда не было дубленки, следовательно, он не мог идти к подъезду в марте, пряча лицо в воротник овечьего полушубка. Значит, это был не Вовка! Но если не он, то кто?

Глава 10

Домой я возвращалась в расстроенных чувствах, открыла дверь и ахнула. Прихожая и видневшийся вдали коридор были вымыты, нет, выскоблены, натерты до блеска, и по квартире разливался упоительный аромат мясного наваристого супа.

– Эй, есть кто здесь живой? – крикнула я.

– Мы тут, – раздался многоголосый хор.