Каннибалы и короли. Истоки культур

Прежде чем мы перейдём к рассмотрению этих свидетельств, позволю себе разобрать некоторые альтернативные гипотезы и продемонстрировать, почему ни одна из них, по моему мнению, не способствует объяснению происхождения войн. Список основных альтернативных гипотез выглядит так: война как солидарность, война как игра, война как человеческая природа и война как политика.

Война как солидарность. Согласно данной гипотезе, война представляет собой цену, которую людям приходится платить за формирование групповой сплочённости. Наличие внешних врагов создаёт чувство групповой идентичности и укрепляет esprit de corps [чувство локтя – фр.]. Коллектив, который сражается вместе, сохраняет единство.

Следует признать, что некоторые аспекты этой гипотезы совместимы с объяснением, основанным на репродуктивном давлении. Если какая-либо группа находится в состоянии стресса, вызванном интенсификацией, снижением производительности, увеличением количества случаев прерывания беременности и детоубийств, то переключение агрессивного поведения на соседние группы или деревни, безусловно, более предпочтительно, чем попустительство отравляющему воздействию этого стресса внутри сообщества. У меня не возникает сомнений, что переключение агрессивного поведения на чужаков может выступать в качестве «предохранительного клапана». Однако при помощи такого подхода не удастся объяснить, почему этот клапан должен быть настолько смертоносным. Возьмём для сравнения словесные оскорбления, потешные бои или спортивные состязания – разве они не являются менее затратными способами достижения солидарности? Утверждение, что во взаимной резне присутствует некая «функциональность» [16], не может быть основано на некоем расплывчатом абстрактном преимуществе в виде сплочённости. Поэтому необходимо продемонстрировать, каким образом и почему столь смертоносное спасительное средство необходимо для предотвращения ещё более смертоносных последствий – иными словами, каким образом выгоды от войны перевешивают её издержки. К тому же ещё никто не доказал – и не сможет этого сделать, – что последствия ослабления солидарности окажутся хуже, чем гибель людей в бою.

Война как игра. Некоторые антропологи пытались найти равновесие между материальными издержками и выгодами от войны, представляя её как состязательный командный спорт, приносящий удовольствие. Если люди действительно наслаждаются тем, что рискуют своей жизнью в бою, то война, возможно, и является разрушительной в материальном отношении, но имеет ценность в психологическом смысле – вот и весь ответ. Можно согласиться с тем, что в воспитании ряда людей, в особенности мужчин, часто присутствует убеждённость, что война является неким динамичным или облагораживающим занятием, а преследование и убийство других людей должно приносить удовольствие. Многие индейцы-всадники Великих равнин – такие племена, как сиу, кроу и шайены, – в ходе своих войн вели подсчёт храбрых поступков. Репутация человека зависела от того, смог ли он стяжать славу, причём максимальный «рейтинг» получал не тот воин, на чьём счету было больше всего убитых, а тот, кто больше всех рисковал. Самым серьёзным подвигом считалось незаметно проникнуть в лагерь противника и затем выбраться из него. Однако отдать должное воинской браваде удавалось не всем представителям племён охотников-собирателей и деревенских народностей. У кроу и других индейских племён Великих равнин забота о собственных «пацифистах» выражалась в том, что им разрешали надевать женскую одежду и заставляли прислуживать воинам. И даже самые храбрые воины, наподобие уже упомянутых яномамо, должны были проходить эмоциональную подготовку к бою, выполняя определённые ритуалы и принимая наркотические средства. Если людей можно научить ценить войну и получать удовольствие от преследования и убийства других людей, то следует заодно признать и то, что их можно научить ненавидеть войну и бояться её, находя возмутительным зрелище, когда люди пытаются убивать друг друга. Оба эти вида обучения и воспитания действительно имеют место, а следовательно, если к войнам приводит наличие воинственных ценностей, то ключевой проблемой оказывается выяснение условий, при которых людей учат ценить войну, а не испытывать от неё отвращение – но сделать это теория войны как игры неспособна.