Каннибалы и короли. Истоки культур

И вот, когда он вскрыл ей грудь, кровь забила высоким фонтаном; она хлынула, брызнув далеко вперёд, как будто закипела.

А когда это было сделано, палач поднял её сердце в качестве приношения [богу] и поместил его в сосуд, который именовался у них зелёным каменным кувшином.

Пока всё это происходило, громко трубили в трубы. А когда всё закончилось, они спустили вниз тело и сердце [подобия] Истаксиуатль, завёрнутые в драгоценную мантию» [de Sahagún 1950: 589].

Впрочем, подобные проявления почтительности к жертве были малочисленными и редкими. Подавляющее большинство жертв не поднимались по ступеням пирамиды с радостью, успокаиваемые перспективой, что они вот-вот осчастливят какого-то бога. Многих из них приходилось тащить за волосы:

«Когда хозяева пленников вели своих рабов в храм, где их предстояло умертвить, жертв держали за волосы. А когда они поднимались по ступеням пирамиды, некоторые пленники падали в обморок, и тогда хозяева поднимали их и тащили за волосы к жертвенному камню, где им предстояло умереть».

Ацтеки были не первыми обитателями Мезоамерики, которые приносили в жертву людей. Известно, что такие же практики существовали у тольтеков и майя, поэтому можно сделать обоснованный вывод, что все крутобокие и имевшие площадку на вершине пирамиды этого региона предназначались в качестве сцены для зрелищ, в ходе которых человеческие жертвы скармливались богам. Кроме того, человеческие жертвоприношения не были изобретением государственных религий. Исходя из свидетельств об обществах охотников-собирателей и деревенских жителей на всём американском континенте и во многих других территориях планеты, можно предположить, что человеческие жертвоприношения возникли задолго до появления государственных религий.

Индейские общества от Бразилии до Великих равнин Северной Америки регулярно совершали ритуальные человеческие жертвоприношения, чтобы заполучить определённые выгоды. Практически у каждого элемента ритуала ацтеков обнаруживается свой предвестник в верованиях и практиках обществ охотников-собирателей и деревенских жителей. Свои прецеденты имелись даже у акцента на такой специфической «хирургической» процедуре, как вырывание сердца. Ирокезы, например, соперничали друг с другом за привилегию съесть сердце храброго пленника, чтобы обрести частицу его доблести (см. [Scheele 1950: 101]). Главными жертвами везде, где были распространены подобные практики, становились попавшие в плен мужчины. Перед убийством их прогоняли сквозь строй, избивали, забрасывали камнями, жгли, уродовали или подвергали другим видам пыток и издевательств. Иногда их привязывали к кольям и давали дубину, чтобы они могли защищаться от своих мучителей. В отдельных случаях одного или двух пленников содержали в течение длительного времени, предоставляя им хорошее питание и наложниц.

Ритуальное жертвоприношение военнопленных у племенных и деревенских народов обычно сопровождалось поеданием всего тела жертвы или его части. Благодаря рассказам одного очевидца – немецкого моряка Ганса Штадена, чей корабль потерпел крушение у побережья Бразилии в начале XVI века (см. [Métraux 1945]), – у нас имеется наглядное представление о том, как одно из таких племён, называвшееся тупинамба, сочетала ритуальные жертвоприношения с каннибализмом.

В день жертвоприношения пленника, обвязанного верёвкой вокруг талии, тащили на площадь. Его окружали женщины, которые оскорбляли его и издевались над ним, однако пленнику позволялось дать волю своим эмоциям и бросать в женщин фрукты или керамические черепки. Тем временем старухи, разрисованные в чёрный и красный цвета и надевшие ожерелья из человеческих зубов, выносили на улицу разукрашенные вазы, в которых предстояло сварить кровь и внутренности жертвы. Мужчины передавали из рук в руки ритуальную дубинку, которая использовалась для убийства, чтобы «обрести силу, которая затем позволит захватить других пленников». Палач был одет в длинный плащ из перьев, за ним следовали родственники, которые пели и били в барабаны. При этом палач и пленник насмехались друг над другом. Пленнику давалось достаточно свободы, чтобы он мог уклоняться от ударов, а иногда ему в руки вкладывали дубинку, чтобы он мог защищаться, хотя и не имел возможности нанести ответный удар. Когда, наконец, его череп был раздроблен, все «закричали и засвистели». Если в то время, пока этот человек находился в плену, ему предоставлялось жена, предполагалось, что она должна пролить слёзы над его телом, а затем присоединиться к дальнейшему пиршеству. В этот момент старухи «бросались пить ещё тёплую кровь», дети окунали в неё руки, а «матери мазали кровью соски, чтобы даже младенцы могли её отведать».