Каннибалы

«Сорян!» – Петра пронзила как бы зубная боль, захотелось хлопнуть Свету телефоном по голове.

– Не трудно, – буркнула Света.

– Спасибо.

Петр опустил глаза на снимок. Что здесь такое, чего он не видит?

Смотрит – и не видит.

Что лежит на виду – и скрыто.

Петр всмотрелся, стараясь понять нюансы мимики, взглядов. Ирину он не знал – не мог прочесть ее лицо с безошибочной уверенностью. Улыбка. Вот и все. Но Бориса он знал хорошо. На лице Бориса был счастливый покой.

Отношения?

От него Борис факта отношений с Ирой не скрывал. Попросил же сам: «Найди ее». Сам же сказал: «Проблема».

В бок Петру ткнулся Светин локоть. Петр молча, но демонстративно отодвинулся.

Поздняя любовь? Хитрый пиздюк Борис не стал бы удалять селфи в аккаунте Ирины просто так. Когда она стала «проблемой». Борис заметал следы. Он не хотел, чтобы селфи Ирины вывело на Грузию, на поездку, на то, что Борис тоже там был.

В Грузии произошло что-то. И оно стоило того, чтобы ради этого убивать.

Ухо его опять обдало теплым дыханием.

– Ну блин, ну тебе что, комнаты не хватает? – оторвался от телефона Петр.

– Прикинь, что они там делают…

– Что все туристы делают в Грузии.

– Ты ща рухнешь.

– Не думаю.

– Гы-гы. Подумай над своим ответом.

– Для твоего сведения: я все эти картинки посмотрел. Потом еще раз посмотрел – с увеличением. Проверил каждой фотографии средний и дальний планы. Каждый уголок. Так что еще раз: нет, не думаю.

– Ты меня не услышал.

– Это ты меня не услышала! Ты что, уже закончила просматривать фотографии?

– Да не смотрела я их. Я в гугле пошарила. Гореловка. Какого хера Ире там делать? Про Гореловку она мне не говорила. Странно?

– Ну, – признал Петр. Набрать «Гореловка» в гугле было идеей такой простой и тупой, что она не пришла ему в голову.

Локоть врезался ему в ребра – торжествующе:

– Зырь!

Петр прочел название открытого сайта:

– Википедия? Колоссальная находка. Обосраться, Шерлок.

– Обосраться – что они там делают!

Света постучала пальцем внизу экрана:

– Зырь сюда!

Петр смахнул ее палец. Прочел:

В Гореловке остаются «святые могилки» проповедников, на поклон к которым приезжают духоборы со всего мира. Также особо почитается пещера, недалеко от которой 29 июня 1895 года духоборы сожгли оружие в знак протеста против зла и насилия.

Петр посмотрел на Свету. Она демонстративно вытаращила глаза:

– Они там – молятся!

Петр взял из ее руки телефон и принялся внимательно читать открытую статью с самого начала.

А потом так и остался пялиться в экран, не видя отдельных слов.

– Ну? – не терпелось ей. – Рухнул?

– Рухнул, – признал Петр. – Что за херь?

Света топталась, почти наступая ему на носки, заглядывала тревожно в лицо, обдавая дыханием. Петр отодвинул ее:

– Про Ирину не знаю. Но он – не такой.

– Много ты про него знаешь.

– Ну а что тут такого? – не поняла Света. Она сказала: ну а чо.

– Да все нормально. Кучу таких придурков видел на улицах. Подкатывают к прохожим: «Верите ли вы в господа нашего Иисуса Христа?»

Представить в этой роли Бориса было невозможно.

Света внимательно смотрела на его лицо.

– Если честно, то я уже не уверен, что действительно его знаю.

Света опустила глаза, обдумывая.

– О’кей, я знаю, как его зовут, сколько ему лет, на ком женат, кто его дети…

При упоминании жены и детей Света вскинула глаза:

– Ира не такая. Чтобы с женатиком крутить.

Петр пожал плечами.

– Непохоже, чтобы и ты ее действительно знала.

– Нет, – спокойно согласилась Света. – Теперь сказать уже не могу… Люди едут с катух незаметно. Особенно если видишь друга каждый день, то заметить трудно. А потом вдруг – хуякс! – и он тебя по голове молотком: веришь ли ты в господа нашего Иисуса Христа.

– Он мне не друг. Он мой начальник.

– Прикол.

– Что тут смешного?

– Я не сказала: смешно. Я сказала: прикол.

– Да.

– А сколько ему лет?

– Шестьдесят. Почти.

Петр посмотрел ей в глаза. Взгляд Светы плавал в пространстве. Теперь он показался Петру ясным и проницательным. Как у ребенка, который провел детство на улице – и оттуда же почерпнул правила жизни. Такую не задуришь.

– Выкладывай, – пригласил он.

– Чего?

– Ты ведь надумала чего-то. Или вспомнила.

– Обстебешь ведь опять, если скажу.

– Обстебу, конечно. Если опять хрень какую-нибудь скажешь.

Света закатила глаза, но начала рассуждать:

– О’кей. Мысль моя такая. Если ты считаешь, что босс твой – нормальный…

– Я такого не говорил.

– Ну о’кей: в смысле – не ебнутый по жизни, не в маразме.

– Да, это соответствует действительности.

Света метнула на него уничижительный взгляд.

– Я и говорю! Значит, он такой по жизни.

– Ебнутый?.. Ты меня вообще слушаешь?

– Это ты меня не слушаешь… – огрызнулась Света. – По жизни – духобор. Он таким тупо родился. Теперь стеби.

– Стебать тут нечего. Есть факт. Он сам из Питера. В церковь ходит – на Пасху, на Рождество, вот это все, что для галочки сейчас полагается…

И осекся. Вспомнил торжественные службы в храме Христа Спасителя или Исаакиевском, толпу бизнесменов и чиновников: серые костюмы в ряд, тусклые рожи, все стоят и смотрят не на алтарь, а на президента. Повторил:

– Для галочки. Ну допустим. Только вот он сам из Питера. А ты сама читала, где эти общины селятся.