Канны для ванны

— Какие у других, мне неинтересно. Мне надо, чтобы у нас лучше всех был.

— Лучший бы у нас не задержался.

— Тебе лишь бы поспорить.

— А тебе?

— Ну тебя. Ешь пирог-то. С вишней. Как ты любишь.

В ее представлении я все люблю, особенно домашнее.

— Когда невесту приведешь?

— Да кто за него пойдет? — скривился отец.

— Теперь-то уж любая. Только ты, сынок, не бери любую, выбирай получше. Чтобы самая лучшая была.

Отец только хмыкнул.

— Угу, — ответил я и подумал о Валентине. Вряд ли в мамином представлении лучшая относится к девушке с орнитофобией.

— Но и слишком долго не выбирай. А мы с папой еще и внуков понянчить хотим.

Папа молчал. Ему бы полежать, пивка попить с рыбкой возле ящика да «диалоги о рыбалке посмотреть», это да. А внуки эти ему никуда не стучали.

— Понянчаете.

— Или есть уже кто на примете?

— Мам, ну какая разница?

— Как какая? Как какая? Мы же волнуемся за тебя. Ты вон такой непутевый. Ничего сам не можешь.

— Лодырь, — вставил папа.

— Ну уж не лодырь. Но не самостоятельный. Рассеянный.

Вот и снова можно ложиться и помирать. Все я не так делаю, ничего не умею. Лодырь и неудачник.

— Как же я у вас таким получился?

— Не знаю, мы с папой не были такими. Потом будет меня невестка корить: что же он у вас такой несамостоятельный?

— Не будет.

Все, надо валить. Приперся на свою голову.

— Мам, я пойду.

— Уже?

— У меня дела еще.

— Дела у него. Деловой, — комментировал отец.

— Съемки. Мы же кино снимаем.

— Ах, да. Вы же кино снимаете. Не мог подвинуть свои съемки. Раз в полгода тебя видим.

Отец бы и раз в год видел или еще реже.

— Не мог, мам. Это не только от меня зависит.

И вот нисколько не стыдно, что врал. Как говорится, хорошего понемножку.

— Ну, конечно, раз так. Дай хоть обниму тебя.

Обняла. Еще и плакать удумала. Мне стало ее жалко. Вот что за жизнь у нее? С одной стороны — отец в трусах и с кислой рожей и телевизором, с другой — ни подруг, ни увлечений. Одна готовка. А тут еще и я. Понятно, что она самого лучшего мне хочет. Но у меня и так все неплохо. Даже вполне хорошо, я осуществляю свою мечту, делаю ее реальной. Многие на такое способны? Просто это не совпадает с ее представлениями о лучшем.

— Мам, ну перестань. Я зайду еще. Зайду.

— Когда?

— В субботу. Или в воскресенье.

— Подожди, щас с собой еще положу. Котлетки делала, разогреешь. Пельмешки сваришь. И пирог.

И пирог... Я шел домой с этим пакетом и чувствовал себя маленьким мальчиком. Мне уже скоро тридцать, еще раньше, возможно, наступит апокалипсис, а я, как какой-то семилетний пацан, иду с пакетом, полным еды, приготовленной мамой, и понимаю, что ни хрена я не добился. Живу один, работаю вроде, кино снимаю, по телевизору даже два раза показали, а я все равно ни хрена не добился, потому что мама варит борщ, и я с аппетитом его ем.

Потом я стал думать об Олеге. Даже у такого шизанутого, как он, есть любовь всей его шизанутой жизни, а что есть у меня? Ну, вот правда, что есть у меня, если выкинуть эту чертову полочку? Люди как-то женятся, живут потом вместе, как мама с папой, детей рожают, беспокоятся потом, что едят их дети, не мерзнут ли, не болеют, получают ли хорошую зарплату, как скоро принесут им внуков. Как будто жизнь только в этом и состоит: в семейном очаге, делающем всех счастливыми? Неужели и правда никаких подвигов, свершений, открытий, просто завести семью и надеяться потом, что ничего плохого ни с кем не случится? Никто не заболеет смертельной болезнью, не пойдет по наклонной, не станет убивать людей и грабить банки, не сопьется, будет хорошим семьянином и человеком. И все? Больше ничего не надо? Может, поэтому они и не боятся апокалипсиса, что им, по сути, немного надо от этой жизни?

А я не то чтобы его боялся. Просто мне было тяжело мириться, что все это когда-нибудь закончится, а я ничего толком и не успею. Ведь были же Ньютон, да Винчи, Наполеон, Попов с его радио, братья Люмьеры, братья Райт. Они тоже, что ли, так думали?

А у Олега любовь всей его жизни. А может, и Валентина ничего?

Но додумать я не успел, так как зашел в подъезд и увидел, что входная дверь моей квартиры выломана. Только этого не хватало! Грабанули, что ли? Да у меня и брать-то нечего. Но оказалось, не грабанули. Оказалось, что вся кухня была затоплена. И тут до меня дошло, что вчера мы, видимо, ушли, забыв выключить кран. Раковина была забита посудой, главное, у меня и посуды-то почти нет, а тут, как назло, набралась почти целая раковина, и разумеется, что совсем скоро вода стала течь на пол и затопила соседей. Представляю, сколько мата прозвучало в мой адрес. А после того, как они пришли и поняли, что меня и вовсе нет дома, я вообще стал уродом номер один во всей вселенной. А сосед у меня не особо деликатный, видимо, сразу и стал ломать дверь. Представляю, какая нам предстоит встреча. Вот только этого не хватало.