Каньон-а-Шарон

Мы с Гаем остались вдвоем. Он переключил телевизор на детский канал - в четыре часа начался его "Супермен". Опять эти дурацкие превращения...

Наконец позвонила Дашка:

- Я уже подъезжаю к городу. Вы в порядке?

- Почему ты телефон выключаешь?!!

- Я не выключала. Что-то в нем испортилось. Наверно, батарейки сели.

- Как же ты звонишь?

Дашка запнулась.

- Я по другому телефону. Я... подвожу одного человека, по его телефону звоню, бай.

- Подожди! Мама поехала в Ланиадо. Забери ее.

- В Ланиадо? Кого-то ранило?

- Нет, но она из-за тебя волновалась. Кто ж в такие дни отключает телефон?

- Вы сумасшедшие, - сказала Дашка.

- Это верно.

- Хорошо, я заеду за ней, бай, - Дашка торопливо отключилась, чтобы я не задавал лишних вопросов.

Сразу же позвонила Ира:

- Дашка не звонила?

- Только что звонила, она заедет за тобой в Ланиадо, жди ее там.

- Тут такой ужас...

Но это до меня уже не доходило, воображение уже не включалось, как если бы ужас происходил на другом континенте, который показывают в телевизионных новостях, - на то они и существуют, чтобы показывать ужасы. Мы сидели с Гаем перед ярким экраном. Супермен превращался то ли в самолет, то ли в живую торпеду. Его враги из людей превращались в чудовищ. Телефон молчал - друзья отзвонили, не так их у нас и много.

- Гера, ты Гера?

- Да, я Гера.

Когда Дашка решила рожать, ей сказали, что, если она будет думать о плохом, ребенок родится плаксивым и агрессивным, и она старалась обо всех и обо всем думать хорошо. Тогда это было трудно: она разошлась с отцом Гая, из Москвы вернулась к нам в Минск и вышла замуж за программиста Колю Холондырева. Друзья, не подозревая о беременности, поражались, как вдруг изменился ее характер. Именно - вдруг. Дашка стала ласковой и терпимой, как человек, увидевший свет. Откуда свет? Оттого, что в Израиль решила ехать? То есть свет - оттуда? Друзья были интеллектуалами, спорили о Западе, Востоке и особом пути России. Безмятежная улыбка Дашки немного действовала им на нервы, будто Дашка что-то знала, но не хотела говорить.

Появление Коли, молчуна с крестьянской хитрецой - мы, мол, люди простые, нам ваши умные слова не понять, - тоже вносило некоторую путаницу. Этому-то что светит? И хоть привыкли, что от Дашки можно ждать чего угодно, как-то все было... ну, не то чтобы странно или непоследовательно - этим сегодня никого не удивишь, - как-то все было призрачно: развелась с красавцем и умницей, сыном Григория Соломоновича Векслера, того самого, "вектор Векслера", ну да, и едет в Израиль с каким-то Холондыревым, который, кажется, и по-русски-то не очень умеет говорить.

Ира исподволь прощупывала Колю разными вопросами. Коля не отрицал, что предпочел бы Штаты или Канаду. Почему? Ну... потому что в Израиле никогда не будет мира. Ира сказала: зачем же ехать с такими мыслями?

- Живут же там люди, - уклонился от ответа Коля.

- Но почему не поехать в Штаты? У вас обоих английский, друзья в Штатах, вы что, умнее их?

Коля посмотрел на Дашку. Она сказала:

- Поздно теперь рассуждать. Надо было раньше думать, когда меня воспитывали.

Да как уж мы воспитывали? Я писал под псевдонимом Волков, ее записали как Дашкевич - на фамилию Иры, вот она и стала Дашка, Анна Германовна Дашкевич по паспорту. Бабушка любой разговор о национальности считала неприличным. Как же мы воспитывали?

Ира спросила Дашку:

- Ты уверена, что он женится на тебе не для того, чтобы свалить за границу?

Дашка улыбнулась нежно и ласково:

- Не знаю, мама. Думаю, что нет.

Мы с Ирой ехать не собирались, а тут и она решила: едем.

- Что мы там с тобой будем делать? - спросил я.

Она ответила так же, как Дашка:

- Поздно теперь рассуждать. Раньше надо было думать, детей рожать. Что ж теперь сделаешь, если у нас одна дочь. Еще выкинет в дороге.

Из-за длинных очередей в ОВИРе Гай чуть не родился в России. Он почти сделал это в Варшаве, где у нас была пересадка с поезда на самолет. Нас привезли в какую-то гостиницу, переделанную, кажется, из бывшей школы. Все чемоданы составили рядами в огромном зале внизу. Накормили в столовой, дали немного отдохнуть и собрали около чемоданов. Элегантная полячка тихим голосом - все, обступив ее кругом, вытягивали шеи и переспрашивали - объяснила, что дальше мы полетим не тем самолетом, которым должны были, а другим. В нем маленький багажный отсек. Поэтому мы не можем взять все наши чемоданы, а только по одному на семью. Остальные нужно оставить в этом зале, и они прилетят другим самолетом, грузовым. Уже слегка уставшая от евреев, но явно доброжелательная полячка посоветовала: самое необходимое лучше бы переложить в тот чемодан, который летит с вами.