Канон Смерти (СИ)

Кот подскочил, как ужаленный, почуяв яркую вспышку ненависти к себе от мальчишки. Ни с того ни с сего, на пустом месте этого случиться не могло, значит, с ним что-то стряслось, причем такое, что он пожалел о своем спасении. А с тем, что в последние дни он не ходил, а скорее ползал, хоть и старался сделать вид, что ничего такого с ним не происходит, причина могла быть только одна — подкативший, наконец, обратный оборот в естественный вид и рост крыльев. Что за ерунда творится с подростковой физиологией даэйров, Айфир внятно объяснить не сумел, просто заявил, что так бывает у изначально слабого потомства, и с этим надо мириться. Подавив желание съездить напарничку по шее, Кхайнэ ушел телепортом к Рею, как был, в домашней легкой одежде. Благо, все места, где малой любил проводить время, знал назубок и риска промахнуться не было.

Рей неуклюже лежал на камнях, уткнувшись лицом в древесные корни и сжимая пальцами ствол явно погибающего растения. Неужели еще и дар изволил зашевелиться? Или он просто высосал энергию из несчастного деревца?

Тело дарри время от времени сотрясали судороги. Кхайнэ подлетел к нему в несколько широких шагов, осторожно разжал закаменевшие пальцы и вынул когти из древесины. Руки ледяные, лоб покрыт холодной испариной, дыхание сиплое, мелкое — организм расходует набранную за зиму возле крепостного Источника энергию и требует еще. По-хорошему, его матери во время беременности следовало сидеть на постоянной основательной подпитке. Тогда ребенок или родился бы крылатым сразу, или не мучился так сейчас.

Кхайнэ легко поднял его на руки.

— Слушай меня внимательно, малыш, — тихо и убедительно проговорил кхаэль, стараясь пробиться к затуманенному сознанию. — Тебе нужно вернуться в свой естественный вид. Сейчас. Так будет легче.

— Я не помню, как… — сипло выдохнул ломкий голос. — Что со мной?

Его съедал страх, дикий, животный ужас перед непонятной болью, которой в его короткой жизни и так было достаточно.

— Крылья режутся, — коротко ответил Кхайнэ. И сделал шаг, желая попасть в один из тех просторных пустых залов крепости, которые никогда не использовались — их прежнее назначение осталось загадкой, нового не придумали, да и обитателей столько никогда не было, чтобы их заполнять.

Айфир уже ждал их. Приняв естественный облик и удобно разложив крылья и хвост, он сидел посреди зала. Вид у даэйра был на редкость серьезный, ерничать и болтать, как обычно, он явно не собирался. Наклонившись над Реем, ободряюще ткнул того носом в плечо, и произнес, слегка приоткрыв пасть:

— Вот видишь, а ты мне не верил. Сейчас надо обернуться, и все пойдет легче.

— Как?

— На первый раз разденься, чтобы ничего не мешало, потом научим, как обходиться с вещами и одеждой. Чтобы убирать ее при обороте, нужно уметь делать хотя бы небольшие пространственные свертки

Дарри обмер, плеснув новым приступом страха.

— Ничего не бойся, — покачал головой Кот. — Все пройдет гладко, со временем научишься менять обличье, как дышать, мгновенно.

Рей начал раздеваться с помощью Кхайнэ. Каждое движение причиняло боль, руки-ноги дрожали, голова кружилась. В ярком освещении лишенного окон круглого зала остался стоять, пошатываясь, тонкий жилистый подросток со встрепанной черной гривой и диковатым перепуганным взглядом золотистых глаз. Вдоль позвоночника, на руках и на животе чернела чешуя. Он готов был в любой момент отскочить, шарахнуться прочь от любого неосторожного или резкого движения старших. Сердце билось учащенно, неизвестность заставляла нервничать. Он впился взглядом в старшего даэйра, в очертания фигуры и детали внешности.

Айфир заговорил, не меняя даже наклона головы.

— Вспомни. Это просто. Достаточно лишь захотеть и мысленно оттолкнуться от этого желания. Если ты останешься двуногим, крылья будут резать плоть, пока не прорастут. Это несколько недель постоянной боли. А если ты сможешь обернуться, все закончится сегодня же. Вспомни свои детские ощущения от родного облика. Вспомни и потянись к ним, примерь на себя.

Легко сказать! Рей болтался словно между небом и землей и с трудом понимал, что ему говорят. Вспомнить… Он помнил все, с первого дня жизни. Но сознательно заставил себя забыть, не желая возвращаться к прошлому. А теперь надо вытащить из памяти эту… Бескрылость?

— Неправда, — шепнул на ухо Кот, чья горячая рука лежала на плече и поддерживала, не давая упасть и словно прогоняя слабость. — Ты сможешь летать. Ты можешь летать! Просто пожелай. Стань собой.

Рея затрясло. Хищник, уснувший смертельным сном в глубинах разума, услышал призыв и рванулся на волю, ударив в стену внутреннего запрета.

И еще. И снова.

Нельзя быть крылатым!

Нельзя? Разве?..

Опасно!

Почему?..

Покрывалось чешуей тело. Медленно, мучительно, через «не могу». Подгибались колени и вытягивались ступни, превращаясь в лапы. Черты лица плыли и менялись. Сведенные судорогой мышцы не давали ни вздохнуть, ни шагнуть, пока запрет боролся с желанием. Ведь нельзя же!

Нельзя? Правда? А кто тебе запретит быть тем, кем ты хочешь? Кому дано право что-то тебе запрещать, сын неба?