Кант: краткое введение

Кант утверждает, что каждая категория соответствует основоположению, чья истинность предопределяет ее применение. Основоположение — это «правила объективного применения категорий» (т. 3, с. 171). Эти основоположения, являющиеся априорными истинами, имеют два аспекта. Они диктуют, как нам следует думать, раз уж мы думаем; и (объективный аспект) каким должен быть мир, если уж он познаваем. Через эти основоположения категории априори предписывают «законы явлениям, стало быть, природе как совокупности всех явлений» (т. 3, с. 147). Другими словами, они предлагают синтетические априорные истины относительно мира повседневного и научного наблюдения. Это отнюдь не априорные истины о «вещах в себе». Они не дают знания о мире, описанном без ссылок на наши ощущения. Синтетическое априорное знание возможно только о вещах, которые «рассматриваются как предметы возможного опыта» (т. 3, с.137). В этой области принципы устанавливают объективные и необходимые истины, поскольку категории основаны на необходимости и априорны по отношению к объектам опыта, потому что только через них любой объект может быть познан. Ограничение числа «объектов возможного опыта» жизненно важно для кантовского философии, и он постоянно подчеркивает, что «за пределами возможного опыта вообще не может быть никаких априорных синтетических основоположений» (т. 3, с. 240). При этом нужно помнить, что Кант, допуская априорное знание, отрицает лишенную угла зрения метафизику Лейбница.

Мне представляется правильным подробно остановиться на категориях присущности И самостоятельности и причинности. Кант связал их с третьей категорией общности, или взаимодействия. Именно они стали главными объектами скептических нападок Юма. Они также весьма важны для метафизики Лейбница, поскольку субстанция стала отправной точной его рассуждений, а «закон достаточного основания», который Кант связывал с причинностью (т. 3, с. 202), стал основой его доказательств. То, как Кант рассматривает эти понятия, заслуживает отдельного разговора. Он поместил их в центр вопроса об объективности и в процессе анализа выразил то, что назвал метафизической основой физики. Соответствующие им принципы он выводит в разделе «Аналогии опыта» и именно в нем Выдвигает некоторые из своих самых революционных гипотез о природе объективного знания.

Кантовское разделение всех философских категорий на четыре раздела по три в каждом ошеломляет. Однако, когда речь идет о субстанции и причинности, для его утверждения, что с ними обязательно должно быть связано третье базовое понятие, есть особый резон. Заключается он в том, что Кант добивался соответствия полученных им результатов с тремя законами динамики Ньютона. Научное объяснение зависит от избранного метода: эти принципы не могут быть доказаны с научной точки зрения, потому что сами составляют ее основу. Кант был убежден, что они лежат в основе базовых научных законов, а одна из главных задач метафизики — найти область их применения.

Физическая наука времен Канта принимала как данность существование универсальной причинности и взаимодействия. Она считала своей целью объяснить не существование вещества, а изменения, которые происходят с ним. Она признавала необходимость закона сохранения, согласно которому при всех изменениях некоторое фундаментальное количество остается неизменным. Именно эти рассуждения, по мысли Канта, натолкнули Ньютона на мысль сформулировать его законы динамики. Таким образом Кант пытался, выводя свои принципы установить «за всеобщими законами природы… их силу как законов рассудка» (т. 4, с. 72), доказывая далее, что все фундаментальные законы новейшей астрономии могут быть рассмотрены как базирующиеся на принципах ценных априори (т. 4, с. 81).

11. «Начала» Ньютона. Математика в движении

Попытки обосновать ньютоновскую механику перемежаются с нападками на скептицизм Юма в вопросе о причинности. Кант пытается доказать необходимость причинно-следствецных связей, поскольку, во-первых, объекты вступают в них (нет ни одного беспричинного события), а во-вторых, это вид связи, обладающий необходимостью.