Канцелярия Кощея

— Ваше Величество, — пожилой бес поднялся, осматривая со всех сторон пенсне, — чем могу помочь?

— Да мы на счет отопления цирка к тебе заглянули, — нервно хихикнул я, а дед фыркнул, а потом захохотал.

Старенький он у меня, нервишки уже ни к чёрту.

* * *

Разогнала бабий бунт Аргиппина Падловна, вышедшая из бухгалтерии на шум.

Тучки золотой не было, а вот утёс из нашей главбухши получился отличный.

Когда дамы с визгом врезаясь в неё, разлетались в стороны, как кегли, Агриппина Падловна терпеливо стояла, дожидаясь девятого вала, а потом, когда дамы снова уютно разлеглись на гранитном полу, только и сказала:

— Снегурочка у нас уже есть.

Просто, спокойно, солидно. И всё, вопрос со Снегурочкой был улажен. Ну а правда, это ведь там, в мире, закостеневшем от многовековых традиций, Снегурочкой подрабатывала тщедушная внучка Деда Мороза, а в нашем прогрессивном царстве кто бы еще лучше всех справился с этой ролью, как не наша дорогая Агриппина Падловна?

И не спорил никто. Ну, нету у нас дураков давно уже, снова повторюсь.

О цельногранитной бухгалтерше нам рассказывала Елька, когда мы с Михалычем усталые доплелись до Канцелярии и рухнули на лавки у стола.

— Верка из прачечной как подлетит к тётушке, да как головой её в живот — на! А тётка — хоть бы хны, стоит себе потолок рассматривает, а девки так и сыпютси в стороны, когда в тётку врезаютси! А я такая, хватаю Таньку из лекарни, над головой размотала и тоже — на прямо в тётку Агриппину, а та даже не колыхнулась, только бровью своей начальственной повела, да мне пальчиком погрозила!

— Всё, Ель, мы поняли, спасибо.

— А потом Шуршиндра из Иван Палыча девок, ка-а-ак схватит скелета там одного, да как давай за мной гонятьси!..

— Елька! Да замолчи же ты наконец!

— Да как же молчать-то царь-батюшка?! Емоции же наружу так и рвутьси, так и рвутьси!

— Убейте её кто-нибудь…

— Молчу, батюшка. Да только…

— А-а-а!!!

— Да что же вы так орёте, мсье Теодор? — поморщилась Маша, прижимая медный пятак к фингалу. — То Кощей орал, теперь вы дурных привычек нахватались. Никакого покоя…

— Маш, а вот ты чего в Снегурочки полезла, а? Тебе-то оно зачем?

— Я как все хочу быть, мсье Теодор. Что я — хуже других?

— Ты, Машуль, у нас лучше других. Но если хочешь как все — иди, вон, расчищай место от снега под цирк. Как раз твои оппонентки из несостоявшихся Снегурочек на улице пашут в качестве наказания.

— Фи на вас, Теодор, — Маша гордо поднялась и ушла в свою комнату.

— Царь-батюшка, — запрыгала на месте Елька, — я тоже побегу тогда! У меня там и хор вместо ля си бемоль тянет, и на подарки надо конфеты в фантики накрутить и…

— Стой-стой. Молодец. А потянешь еще одно задание, Ель? Надо с цирком помочь. Ну, проследить, чтобы всё нормально было, Виторамусу с его колдовскими штучками подсобить.

— Да не вопрос, батюшка! — чуть не до потолка взвилась кикимора. — Ты только свистни, отец родной! Только пальчиком своим белым на проблему укажи! Только устами своими сахарными… Ой!

Дед просто взял Ельку, развернул и отвесил хорошего такого пенделя по направлению на выход.

— От, егоза, — с восхищением покачал он головой. — Кого хош до сердечного инфаркту доведет.

Облом, как перманентное явление, или Один ум хорошо, а Кощеев лучше

Через день заработал цирк, давая по три представления в день. Копеечка в казну падала хоть и небольшая, но регулярная. А уж как радовались придворные…

Мы с дедом, разумеется, тоже сходили порадовать себя невидалым зрелищем. Опять же — себя показать, да на людей поглазеть. Зрелище оказалось так себе на мой вкус, себя мы показали во всей красе, а на придворных любоваться скучно — я на них и так ежедневно во дворце любуюсь.

Снег на лужайке расчистили, Виторамус применил какой-то или какие-то артефакты, я даже не вдавался в подробности, и теперь на три шага вокруг шатра зеленела трава, пробивались наши традиционные чертополох с лопухами, и даже наглые бабочки изредка пикировали на цветущий репейник. Зрители, войдя в лето, тут же скидывали прямо на землю тулупы, шубы и прочую защитную одежду и устремлялись к входу в цирк, сжимая в кулаках заранее подготовленные монетки. На отсутствие гардероба никто не жаловался, даже наоборот, после выступления вокруг горы одежды вспыхивали легкие бодрящие стычки и потасовки.

Циркачи старались, ничего сказать не могу, но, как мне показалось — они скорее репетировали и притирались друг к другу, нежели давали полноценное представление. Но публика была в восторге, а это — главное. Позавидовав ловким акробатам, полюбовавшись на легко одетую девушку с мячами, пофыркав над местным фокусником — нашёл место, где чудесами удивлять, мы с дедом покинули это заведение.

На полпути в Канцелярию, меня перехватил Гюнтер:

— Ваше Величество, комната для царя-батюшки готова, можно запускать.

— Понял, молодцы. Деда, идем домой, обсудим всё еще раз напоследок.

Обсуждать-то особо было и нечего, просто немного боязно как-то. Готовились-готовились и вот, пора. А вдруг что не так пойдет?