Канцелярия

– Точно вам говорю, я никого не убивал. Мы выписываем направления на работу. Вот, гляньте на стол.

– Знаю я, что вы тут делаете!

– Прошу – без резких движений.

– Заткнись, падла! Ты убил моего брата! – проситель подошел на пару шагов, чтобы увеличить вероятность попадания.

– Не заводитесь. Объясните мне, пожалуйста, о чем речь.

– Ты и так все знаешь, падла! Зачем тебе объяснять?

Лицо угрожавшего становилось решительнее. Он взвел курок. Служащий не спускал с него уверенных глаз. «Не выстрелит, не сможет», – твердил какой-то ясновидящий в его голове.

От напряжения проситель гаркнул, лицо покраснело, и он выстрелил в сервант: пуля разнесла стеклянную дверь, граненые графины и стаканы, застряв где-то в деревянной задней стенке или даже бетоне. Чиновник содрогнулся от громкого звука.

– Сейчас сюда сбегутся люди. Я могу сказать в телефон, что все в порядке?

Тяжелое дыхание.

– Да…

– Господин Р., у вас все хорошо?

– Прекрасно, просто я уронил графин, – ответил он и оборвал связь.

– Теперь расскажете мне?

Гость смотрел словно хищник на добычу.

– Следующая пуля прилетит тебе в сердце!

Служащий молчал, выжидая следующих действий, но их все не было.

– Разрешите мне допить виски? – и он не спеша стал поднимать стакан. Пошел ва-банк. Это было неистовое испытание.

– Не двигайся, ублюдок! – приказом вылетели слова. – Пристрелю!

Руки у него снова затряслись точно в конвульсии, однако виски медленно приближался к открытым губам. Чиновник чувствовал, как капли пота градом стекают по спине, как спереди рубашка прилипает к груди. Холодный пот выступил и на лбу. Он намеренно не смотрел на человека с пистолетом, чтобы не дразнить. Стакан еле-еле поднимался ввысь. Неожиданно в серванте треснула полка, и все, стоящее на ней, полетело вниз: прогремел второй выстрел. Но снова мимо цели – куда-то вправо, в стену рядом с окном.

Служащий онемел всем телом и старался понять, попали ли в него. Потом вспомнил звук просвистевшей рядом пули, и мурашки побежали по всему телу. Инстинктивно сжаться для защиты важных органов он не успел.

Стрелявший испугался так сильно, что выронил пистолет из рук на ковер. Затем кинулся его поднимать и долго не мог правильно схватить. Наконец поднялся и встретился глазами с жертвой. Та смотрела грозно и уверенно, подавляя оппонента. Сработало: хищник и добыча поменялись местами. Гражданин не мог долго отвечать на этот вызов и отвел глаза чуть в сторону, сохраняя цель в поле зрения и держа на мушке. Стакан поднялся на нужную высоту и неспешно опустел.

– Вы можете объяснить в кой-то веки, что у вас за история?

Служащий неторопливо поставил порожний стакан на полку, открыл дверцу, вынул уцелевший графин с виски и налил себе уже полный стакан. После убрал его и закрыл дверцу. Все это было проделано правой рукой. На протяжении процессии чиновник не сводил глаз со стрелка.

Тот был уже повержен, хоть и не осознавал этого и машинально сопротивлялся. Гордость не позволяла сдаться, но второй, уже непреднамеренный, выстрел подбил окончательно и бесповоротно. Все мысли в голове перепутались, и проситель уже не знал, что дальше. За стрельбу придется отвечать, а он ничего не добился. Но и выстрелить в третий раз было выше всех сил. Мужчина колебался.

– Ну что?

Тут человек рефлекторно глянул на чиновника – и сдался. Опустил орудие и голову.

– Я пропал…

Служащий сильно выдохнул, надув щеки. Конец. Эти минуты длились целую вечность. Бесконечную, черт ее дери, вечность! Он открыл окно настежь.

– Вы не пропали. Хотите выпить? Остался виски.

Мужчина глянул на сервант.

– Пожалуй…

– Присядьте, – служащий старался держать его в поле зрения, чтобы тот не убежал; но тот и не думал, застыв на месте. Едва ли он сейчас и имя бы свое назвал.

– Вот, держите ваш виски, – пришлось проводить потерянного до стула и усадить, вложив в свободную руку стакан. – Расскажите вашу историю, пожалуйста.

– Какую?

– Про брата, младшего.

– А, брата. Я… – он оборвал речь и уставился на пистолет.

– Простите?

– Что? – человек встрепенулся.

– Вы начали рассказывать мне про своего младшего брата.

– А, мой брат, да, – видно было, что постепенно приходит в себя, но говорить ему дается с трудом. – Его убили.

– Кто?

– Вы.

– Ведь я уже говорил вам, что не делал этого.

– Вы отдали приказ.

– Я не отдавал такой приказа. Мы выдаем лишь направления на работы.