Канцелярская крыса. Том 2

– И заперли входную дверь. Теперь я понимаю. Все стало ясно. Мои неуклюжие попытки бегства с самого начала ведь были обречены на неудачу? Когда я покупал билет, корабль или отменял заход в порт, или отправлялся на ремонт. Когда я решил отправиться воздухом, «Граф Дерби» мгновенно вышел из строя. Затем «Лихтбрингт» устроил хаос в порту… Да, теперь я понимаю. Остров не отпускает меня, да? Если бы мне взбрело в голову отправиться вплавь на бревне, я бы все равно не преодолел его невидимое притяжение? Полагаю, меня развернуло бы обратно каким-нибудь загадочным океанским течением и прибило обратно к берегу?

– Полагаю, что-то в этом роде.

– Чего он хочет от меня?

Требовательность в голосе Герти заставила Брейт-мана нахмуриться.

– Что?

– Чего он хочет от меня? – медленно и раздельно повторил Герти, чувствуя себя раздавленным, выпотрошенным и очищенным от костей, как разделанная на доске рыба. – Он заставил меня покинуть Лондон. Он позвал меня сюда. А теперь не хочет отпускать. Значит, ему что-то от меня нужно? Но что?

Брейтман сложил из гибких пальцев очередную несимметричную фигуру.

– Похоже, что вы еще не заработали на обратный билет, мистер Уинтерблоссом.

– И поэтому вы решили облегчить мою участь при помощи револьвера? Именно таким способом вы избавляетесь от задержавшихся гостей? Неудивительно, что у вас мало друзей!

– Не будьте столь язвительны, – поморщился Брейтман. – Это уже в прошлом. Согласен, метод был радикальным, но этого требовал момент. Дело в том, мистер Уинтерблоссом, что вы не обычный гость острова.

– Что это значит? – насторожился Герти. – Я в списке особо важных гостей?

– Не знаю. Но попытаюсь объяснить. Дело в том, что аномальное расположение острова сыграло с ним злую шутку. Запертый между измерений, блуждающий в пространстве, он неизбежно ощущает на себе влияние множества самых парадоксальных, неизученных и неопознанных сил. Обычный ветер не может наполнить паруса Летучего Голландца. Их наполняют совсем другие ветра, не дующие в нашем мире.

При упоминании Летучего Голландца Герти вновь ощутил короткий желудочный спазм. Снова повеяло растворенной в соленом морском воздухе гнильцой… Но он не отвел взгляда.

– Что это значит?

– Вы и сами должны были заметить, что на острове иной раз происходят… странные вещи. Странные со всех точек зрения. Противоречащие как логике, так и более точным наукам.

– Безумные поезда под землей? Удивительно продвинутые автоматоны? Рыба, дарующая наркотические грезы? Ужасные мутации? Счислительные машины размером с город?..

Чистые и ясные, как свет мощных гальванических ламп в лаборатории, глаза Брейтмана на миг прикрылись.

– Вы все верно подметили. Ничего из названного вами попросту не может существовать в… реальном мире. Но это кости и плоть Нового Бангора. Такова уж его природа, что вещи невозможные и неосуществимые составляют его естественную часть. Органически-естественную. Мы пытались проанализировать программы, которые управляют здешними автоматонами. Они абсурдны и бессмысленны, они не могут действовать. Но, – фигура из пальцев Брейтмана рассыпалась сама собой, – они действуют. И ни один человек, будь он хоть профессором всех существующих наук одновременно, не способен ответить, как это получается.

– Я знал это! – воскликнул Герти. – Чувствовал с самого первого дня!

– Это естественная атмосфера Нового Бангора, несуществующего острова. Вспомнить хотя бы недоброй памяти «Лихтбрингт», детище покойного профессора Неймана. Я видел его схемы и чертежи. Они бессмысленны. Уверяю вас, если бы лучшие умы Европы попытались создать что-то подобное «Лихтбрингту» в привычном вам мире, они потерпели бы полное и сокрушительное фиаско: ни одна машина не может функционировать при таких условиях. Ее заставил работать не гений профессора Неймана, тоже услышавшего загадочный зов из глубин нематериального, а он. Он! Сам Новый Бангор!

– А рыба…

– Самая обычная. – Брейтман помассировал пальцами виски. – Мы полгода проводили самые изощренные химические анализы, но так и не нашли ни единого активного химического агента, способного воздействовать на нервный центр человека. Это самая обычная рыба. Но именно Новый Бангор делает ее чем-то большим, чем самая обычная рыба.

– А Канцелярия? – жадно спросил Герти, забыв обо всем. – Что это такое?

Брейтман улыбнулся. Немного устало, немного насмешливо. Как улыбается старик, у которого дотошный внук спрашивает, отчего солнце ходит по небу.

– Никто не знает, что такое Канцелярия. Еще одно порождение этого блуждающего мира. Своеобразный стержень, пронизывающий его насквозь, но совершенно непригодный для анализа. Я давно бросил попытки понять, откуда взялась Канцелярия и как она работает. Советую и вам поступить подобным образом. Просто свыкнитесь с мыслью, что она существует. Как автоматоны, как рыба, как все прочее…

– Вы и меня собирались препарировать? – поинтересовался Герти. – Как рыбу? Выяснить, отличаются ли служащие Канцелярии по своему строению от обычных людей?