Канцлер (Гардемарины, вперед - 3)

Она почувствовала, как заломили, заболели глаза под веками, сейчас, хоть она и не хочет этого, появятся слезы. Как это унизительно! Она топнула ногой и замерла. Не ухо, а все ее существо уловило какой-то неясный звук, который творился там, за смотровым оконцем в глубине коридора. А может, ей только показалось, что в окошке мелькнуло чье-то бледное лицо. Щелчоктишайший, словно шорох сверчка в ночи, и дверь распахнулась.

- Пожалуйте, ваше высочество,- прошептала, казалось, сама темнота на чистейшем, восхитительном немецком, потом показалась хорошенькая девичья головка в ночном чепце, нежная ручка поманила Екатерину, и та последовала за девушкой.

Вначале они шли в темноте, потом в руках у девушки появилась зажженная свеча, очевидно, она стояла где-нибудь на подоконнике или столике. Девушка быстро шла вперед, прикрывая от сквозняка пламя, ладошка ее нежно светилась.

Они миновали покои великого князя. Веселье в его покоях сменилось симфонией храпов, кто-то по-детски беспокойно вскрикивал во сне. Вот, наконец, ее гостиная. Екатерина упала в кресло.

- Ты кто?

- Помощница акушерки, ваше высочество,- и девушка низко присела.Меня прислали к вам десять дней назад.

- Как тебя зовут?

- Анна... Анна Фросс.

Как грациозна, и голосок звенит... как флейта, как сказал бы великий князь. Надо будет узнать, кто ее порекомендовал на эту должность.

- Объясни мне, Анна, почему ты открыла мне дверь? И почему не спишь, как все?

- О, ваше высочество, простите мне мою нескромность. Я видела, как вы уходили,

- Тебе велели следить за мной?

- Помилуйте, ваше высочество, от такой напасти! - с непритворным испугом сказала девушка, упав на колени.- Я случайно оказалась в коридоре. Мне велели принести воды их высочеству, чтобы разбавить вино...

- Разве это входит в обязанности помощницы акушерки?- насмешливо спросила Екатерина.- Разве, кроме тебя, никого не было?

- Я не знаю... на этом настояли их высочество,- она заторопилась, смущенно теребя оборку на юбке.

"Приставал к бедной девочке",- подумала Екатерина.

- Продолжай...

- Потом я ушла из покоев их высочества, но мне велели ждать в коридореМне не хотелось, чтобы меня нашли, и я спряталась. И тут увидела, как горничная статс-дамы... я забыла, как ее зовут, кажется, Варвара, закрыла дверь... И ушла. Я решила дождаться вас.

- И правильно сделала, милая Анна. Но как ты нашла ключ?

- Его не надо искать. Он висит на гвоздике. Каждый, кто хочет, может открыть и закрыть эту дверь.

- Но ты же могла открыть дверь и уйти спать? - Екатерина внимательно рассматривала девушку, впрямь ли она так простодушна или хитрит.

- А если бы ее опять закрыли?

- Ты оказала мне услугу.- Екатерина решила, что хватит экзаменовать юную акушерку.- Я уходила из дворца по делам милосердия, потом сломалась карета... Но я не хотела, чтобы кто-то лишний знал об этой поломке.

- Конечно, ваше высочество.

- Раздень меня...

Ласковые руки ловко освободили тело от одежды. Екатерина обнаружила, что рубашка натерла ей под мышками, видно, стала тесна. Анна принесла склянку с жирной мазью, стала ласково и осторожно смазывать покрасневшую, воспаленную кожу.

- Давно из Германии?

- Три месяца.

- Откуда ты, Анна?

- Из Цербста.

Мелитриса

В тот день, когда приехали дамы из Пскова, шел сильный дождь, который кончился градом. Обыватели были напуганы не столько продырявленными листьями на деревьях и битой капустой на огородах, сколько необычайностью явления. Град- то же самое, что комета, то есть предзнаменование каких-то значительных неожиданностей, от которых добра не жди.

К счастью, псковские дамы под град не попали, что было весьма кстати дорожная их карета не вызывала доверия. После выгрузки багажанемногочисленного - обе гостьи предстали перед Никитой.

- Опочкина Лидия Сильвестровна,- представилась басовито старшая.

Голос ее должен был принадлежать другому, более мощному телу, поскольку Лидия Сильвестровна была похожа на ожившую и сбежавшую из саркофага мумию. Обилие камней, украшавших бледные, с подагрическими шишками пальцы, прозрачные мочки ушей и плоская грудь тоже вызывала в памяти Египет, но не подлинный, а балаганный, в котором актеры мажут мелом лицо и вешают на шею разноцветный стеклярус.

- Мадемуазель Мелитриса,- гулко представила мумия девицу.

Вторая гостья выглядела не менее экзотично. Она была в трауре, гладкое платье плотно облегало ее худощавую фигуру, иссиня-черные волосы украшала наколка с длинным, наподобие фаты, крепом, но что особенно поразило Никиту, так это круглые очки в роговой оправе. До сих пор он считал, что очки прилично носить только старикам да старухам, да и то их носят от случая к случаю, когда читают или пишут- письма- Но в семнадцать лет украшать себя подобным образом! Мелитриса склонила голову набок, стекла, отражая свет, вспыхнули, и на миг показалось, что величина ее глаз точно соответствует черепаховому ободку очков.

"Глазаста,- подумал Никита.- Вылитая стрекоза, и креп за спиной вздувается, как крылья. С ними надо о чем-то говорить..."

- Как вы перенесли дорогу?