Канун

Последнему Середа не раз говорил:

— Ежели что заметишь — бей в голову. Я отвечаю.

Положение Поддубного и товарищей было безвыходным. Бежать некуда: «наниз» (то есть вниз по Енисею), к Ледовитому океану, — безумие, «вверх», к Туруханску, — схватят стражники, в глубь берега, в тайгу, — опять гибель.

Единственно, что можно было сделать, это — убить Середу. Но это уже только месть, а не спасение. После этого — опять каторга.

Но лучше каторга, чем такая жизнь, — такое мнение особенно поддерживал Дубенецкий, пострадавший от Середы больше других: он харкал кровью.

Приступать к действиям земляки пока не решались, но уже таили где-то добытые или самодельные ножи.

А Середа, как бы нюхом зная об их замысле, усилил бдительность.

Приближаясь к землякам, он уже не командовал, как раньше: «Руки по швам!», а «Руки вверх!» Затем работник обыскивал их.

На ночь, по приказанию Середы, работник связывал всех троих и спал с ними в их лачуге. Но все эти меры не помогли.

Весною, когда открылась вода и пришел из Енисейска первым рейсом пароход «Туруханец», привезший в край вместе с «легальными» продуктами и тайный — водку, участь Середы была решена.

Середа грузил на пароход пушнину, рыбу и дрова, перевозил с парохода продукты и, конечно, спирт и вино; к нему, кроме того, наехали знакомые, в том числе и бывший владелец балка купец Далуцкий, играть в карты.

За хлопотами Середа не заметил, как исчезли трое его земляков.

Они вместе с ним грузили на пароход его товар и перевозили купленный им с парохода на берег и как-то вот исчезли. И унесли с собою две бутылки спирта, принадлежащие Середе.

Гости Середы, в частности и Далуцкий, впоследствии рассказывали, что исчезновение земляков Середы подействовало на него сначала удручающе: он прямо высказал мысль, что Поддубный и товарищи что-нибудь затевают против него, и не верил, что они удрали на пароходе.

— Куда им бежать? Что они, сами не понимают, что ли? Все равно же их пригонят ко мне.

Унесенный земляками спирт также убеждал Середу в том, что они ушли недалеко, на время.

— Для храбрости им нужен спирт…

Середа нервничал и играл плохо. Жена открыто выражала свою досаду и несколько раз, увлекшись и не замечая игроков, чуть не показывала ему, как надо передергивать, но вовремя спохватывалась.

В этот день Середа был в большом проигрыше. Первый раз за все время пребывания в Туруханском крае.

К ночи он напился, и состояние его стало бодрым.

Об исчезнувших земляках он говорил:

— Никуда не денутся. Мои будут. Не сегодня завтра Казимир Ромуальдович их мне доставит.

По-видимому, опьянев, он верил в то, что «враги» уехали на пароходе.

А гости, вероятно, все-таки опасались остаться у Середы. Ночью они все уехали на прибывших за ними лодках.

Берега огласились пением и криками гармоник.

Звуки эти послужили невольным сигналом таившимся невдалеке в лесистых берегах Поддубному и двум его товарищам.

Еще чернели вдали, на далеко видной поверхности реки, точки уплывших лодок, а пьяный работник Середы был разбужен грозным шепотом:

— Где хозяин, говори?

Три ножа блеснули перед сонными глазами остяка.

Он клялся, что не знает, — они его душили, резали и жгли огнем. Весь пол в избе был залит кровью. Пахло жженым мясом. Наконец остяк уже не отвечал ни слова.

Та же участь постигла и тещу Середы. Но она тоже ничего не знала.

Старая ее кровь смешалась с кровью богатыря-остяка.

Поддубный и его двое друзей тихо, без сапог, рыскали по всем закоулкам.

Зверь спрятался, притаился, но он — жив, он, может быть, следит за ними.

Недаром исчезли ружья: и его, и остяка.

И они, выйдя из дома, не шли, а ползли. Боялись неожиданной пули врага. И дрожащий от гнева и неудачи длинноусый Поддубный клялся шепотом, что выпустит себе кишки и выбросит их в Енисей.

Он жаждал крови, хотя бы это даже была его собственная кровь.

Но вот ползущий впереди Глинка шепнул, указывая пальцем на стоящий балок:

— А не там?

И все как-то сразу вспомнили, что Середа, нередко даже вместе с женой, спал в балке.

Совсем бесшумно, не дыша, подползли к балку и притаились, стараясь не проронить ни единого звука.

И вдруг в балке что-то зашевелилось, проворчал сонный голос. И сразу же, как по сигналу, воткнулись в кожаные стенки балка три ножа. Выдернулись, опять воткнулись. И опять. И опять…

Раздался дикий, заглушенный меховыми стенами женский крик:

— Степан! Ай!

А ножи втыкались, выдергивались. Опять втыкались. Из балка — выстрел, второй, третий.

Нападавшие, прячась от выстрелов, плотно прильнули к земле, но ножи их, подгоняемые яростью и страхом, все кололи и кололи.

А из балка уже не выстрелы, а ненавистный, но не грозный, как раньше, а умоляющий голос:

— Братцы! Возьмите все. Женку даже возьмите. Что хотите с ней делайте…

…Четверых зарезанных: Середу с женой, его тещу и остяка Поддубный с товарищами свезли на середину реки и выбросили в воду.

Трупы с камнями на шее пошли ко дну… «Рыбам на закуску», — как сказал Поддубный.

А потом пили и пили. Сожгли дом Середы со всем имуществом и свою лачугу.

А потом их везли к приставу, скованных по рукам и ногам.