Канун

Первой вернулась боль. Потом включилось зрение. Боль была терпимой. Саднила кожа темени, болела левая надбровная дуга. Док попытался открыть глаза. Правый – легко, а левый, по-видимому заплывший, образовал лишь узкую щелочку. Док медленно повернул голову – сначала вправо. Не больно. Теперь влево. С движением влево дело обстояло менее весело. Где-то с середины дуги поворота в области четвертого или пятого шейного появлялась болезненность. Не острая, разлитая. Но стойкая и неприятная. Попытался притянуть подбородок к груди. Нет, тут все нормально. Пошевелил пальцами рук, пальцами ног. Подвигал предплечьями и голенями. Вроде бы обошлось, с минимальными потерями.

– Где я? – попытался произнести Док. Но в горле пересохло, и получился лишь нечленораздельный шипяще-свистящий выдох.

– Вы в безопасности, у меня на судне.

Док приподнялся на правом локте и посмотрел в направлении говорящего. Док лежал на полу, а говорящий сидел в плетеном кресле. Совсем еще молодой человек, лет тридцати или, может, тридцати пяти. Загорелый, блондин с длинными выгоревшими волосами. Странный акцент, подумал Док. И вообще, почему он говорит по-русски?

– Не удивляйтесь. Вы совсем недолго были без сознания, шептали знакомые мне слова и имя. Поэтому я заговорил с вами по-русски. Я владею несколькими языками. Русский у меня от бабушки. Нечасто удается в нем попрактиковаться, так что не лишайте меня удовольствия.

Русский загорелого блондина был очень неплох, с едва уловимыми скандинавскими мягкими нотками.

– Имя? Какое имя?

– Сейчас – Ва… Валь… Валь-ка.

– А что это за судно?

– Судно – громко сказано. Мой прогулочный катер. Я – Олаф.

Он протянул руку Доку.

– Скажите, Олаф, что произошло со мной? Я почти ничего не помню.

– Я стоял на якоре. Здесь не следует подходить близко к берегу. Очень нехорошее разгоняющееся течение. Вас я заметил метрах в пятидесяти от берега. Вы пытались выплыть, но были очень слабы. Я понял, что вам несдобровать. Прицепил к поясу лонжу, взял жилет и поплыл вслед за вами. Вас несколько раз ударило головой о камни. Я натянул на вас жилет, мы выбрались на борт. Без лонжи и лебедки у нас, конечно, были бы большие неприятности. Вы оставались без сознания минут пять.

– Благодарю вас, Олаф! Вы оказались на моем пути весьма кстати. А сам я, конечно, идиот идиотом.

– Всякое бывает. Тем более в океане. Вы, очевидно, голодны? Тогда нам самое время позавтракать.

От удара головой о камни Дока подташнивало, но поесть было, конечно, нужно, – не доводить же дело до гипогликемии. А после перенапряжения и переохлаждения это светило вполне реально.

– У меня сейчас длинный отпуск, – Олаф отменно справлялся с сервировкой столика для завтрака, – ну а отелям я предпочитаю катер. Здесь они не так дорого стоят, если, конечно, знать, к кому обратиться и не изображать из себя дурака-туриста. С таких не то что три – местные пять шкур сдерут и не поперхнутся. «Не поперхнутся» – я правильно сказал?

– Правильно!

– Я иногда испытываю трудности со значением слов. Моя бабушка говорила по-русски, но никогда не была в России. Ее русский от ее мамы, моей прабабушки – увы, мы никогда не встречались. Так вот, в их обиходе были всякие старые слова, вроде «аэроплан» и «шофер». Теперь ведь так не говорят? А еще моя бабушка употребляла слово «ономнясь».

– Интересное, – улыбнулся Док, – мне оно никогда не встречалось.

– Вот видите, порой иностранцы знают такое, что носители и не слышали. Кстати, у нас в шведском всё то же самое.

– Так что это, Олаф?

– «Ономнясь» – это старорусская форма для «несколько дней назад».

– Забавно, – Док замолчал ненадолго. – Похоже, ономнясь я спорол хуйню.

– Какую «хуйню»? Вау, какой чудесный оборот. Надо запомнить… О чем вы?

– Да прилетел сюда!

– Здесь забавно, погода и море помогают поддерживать хорошее настроение.

– Забавно, это точно. Вчера позабавлялся… – последнее слово Док произнес с плохо скрываемым отвращением.

– Что, местные девушки не порадовали?

– Хотели порадовать, но при ближайшем рассмотрении оказались не совсем девушками.

– О-о-о, им коварства не занимать! – рассмеялся Олаф. – А когда выяснилось, до или после?

– К счастью, до.

– Ну, тогда невелика потеря.

Яичница с беконом, тосты и апельсиновый сок под аккомпанемент морского ветра показались Доку редкими деликатесами.

– Олаф, а чем вы занимаетесь?

– Ну, если вы про тут, то ничем. Отдыхаю. А так – я трейдер. Биржевой трейдер.

Только сейчас Док сообразил, что не представился.

– Простите, совсем забыл. Я – Док.

– Это такое русское имя?

– Нет. Просто мое имя очень сложное, его трудно выговорить, поэтому друзья зовут меня Док.

– Отлично, Док. Будем знакомы!

– Олаф, у вас есть зеркало?

– Да, внизу, в каюте. Пожалуйста.

Док спустился в маленькую тесную каюту. Ее добрая половина была занята низкой лежанкой. К стене прикручен откидной стол. На нем лежал ноутбук, наполовину заваленный пачкой каких-то бумаг. Зеркало висело на двери.