Канун дня всех святых

Змей содрогнулся, пошел камнем вниз, завис в десяти футах над дюнами и отряс себя, словно пес, который избавляется от блох.

Мальчики благополучно попа́дали в золотистый песочек.

Змей рассыпался на тысячу лоскутов; на одном – глаз, на другом – клык, визг, рык, рев слона. Египетская гробница всасывала всё это внутрь вместе с хохочущим Саван-де-Саркофагом в придачу.

– Мистер Саван-де-Саркофаг, подождите!

Вскочив, мальчики побежали, чтобы крикнуть в дверь темной гробницы. Потом подняли глаза и поняли, где находятся…

В Долине Царей. Здесь возвышались огромные каменные божества. Из глазниц слезным ливнем струился прах; а слезинки были из песка и толченого камня. Мальчики спрятались в тень. Подобно пересохшему руслу, коридоры спускались в глубокие усыпальницы, где лежали запеленованные мертвецы. В таинственных внутренних дворах на километровой глубине плескались фонтанчики пыли. Мальчики натужно прислушивались. Гробница извергла тошнотворную отрыжку, отдающую перцем, корицей и измельченным верблюжьим навозом. Где-то что-то снилось мумии; она кашлянула во сне, распутала пластыри, цокнула запыленным языком и повернулась на другой бок, чтобы проспать еще тысячу лет…

– Мистер Саван-де-Саркофаг? – сказал Том Скелтон.

Глава 9

Голос, затерянный в глубинах томимой жаждой земли, прошептал:

– Ссссаван-де-Ссссаркофаг.

Нечто, трепыхаясь, выкатилось, выстрелив из тьмы.

На солнечный свет выбросило длинный свиток погребального облачения мумии.

Казалось, сама гробница высунула к их ногам древний иссохший язык.

Мальчики вытаращились на холщовый лоскут длиной сотни ярдов, который, если они решатся, проложил бы им путь в таинственные недра египетской земли.

Том Скелтон, выставил дрожащую ступню, чтобы коснуться пожелтевшего холста.

Из гробницы подул ветер, промолвив:

– Даааа…

– Я иду, – сказал Том.

И, удерживая равновесие на холщовом канате, он ушел вниз и пропал в темноте под погребальными камерами.

– Даааа!.. – прошелестел ветер из подземелья. – Вы все. Идите. Следующий. Следующий, еще, еще. Пошевеливайтесь.

Мальчики устремились по холщовой тропинке во тьму.

– Остерегайтесь убийства, мальчики! Убийства!

Колонны по обе стороны от бегущих мальчиков ожили. Настенные росписи вздрогнули и задвигались.

На верхушке каждой колонны сияло золотое солнце.

Но у солнца имелись руки и ноги, накрепко связанные бинтами мумий.

– Убийства!

Черная тварь нанесла солнцу страшный удар.

Солнце умерло, его сияние угасло.

Мальчики вслепую бегали в темноте.

«Да, – подумал Том на бегу, – сдается мне, что солнце умирает каждую ночь. Уходит спать. А интересно, оно вернется? Завтра утром оно еще будет мертво?»

Мальчики бежали. На новых колоннах, прямо перед ними, солнце снова появилось, сияя из затмения.

«Отлично! – думал Том. – Вот так-то! Восход солнца!»

Но с такой же быстротой солнце было убито снова. На каждой промелькнувшей мимо колонне осенью солнце умирало, и холодной зимой его хоронили.

«В середине декабря, – думал Том, – мне часто кажется: солнце никогда не вернется! Зима – на века! На этот раз солнцу и впрямь конец!»

Но когда мальчики замедлили бег в конце коридора, солнце возродилось. Пришла весна под пение золотистых труб. Свет залил коридор чистым огнем.

Таинственный сияющий бог, обвитый золотыми лентами, стоял на каждой стене с победно пылающим ликом.

– А я знаю, кто он! – выпалил Генри-Хэнк. – Я видел его в кино с жуткими египетскими мумиями!

– Осирис! – догадался Том.

– Соверш-ш-ш-енно верно… – прошипел голос Саван-де-Саркофага из глубоких гробниц. – Хэллоуин – урок первый. Осириса, сына Земли и Неба, каждую ночь убивает его брат Мрак. Осириса убивает Осень, убивает его собственная ночная кровь.

– И так происходит в каждой стране, где есть празднество смерти, приуроченное к временам года. Черепа и кости, мальчики, скелеты и призраки. В Египте, парни, видите – Смерть Осириса, Царя Мертвых. Смотрим дальше.

Мальчики посмотрели дальше.

Они подошли к огромной дыре в подземной пещере и сквозь нее увидели египетскую деревню, где в сумерках на крылечки и пороги выставляли еду в глиняных горшках и на медных блюдах.

– Для призраков, приходящ-щ-щих домой, – прошипел Саван-де-Саркофаг из тени.

Вереницы масляных ламп, прибитых к фасадам домов, и дымки, вьющиеся в сумеречном небе подобно блуждающим духам.

Казалось, призраки плутают по булыжным улицам.

Тени отклонялись от утерянного на западе солнца и пытались проникнуть в дома.

Но теплая еда, дымясь на крыльце, заставляла тени кружиться и метаться.

Легкий аромат благовоний и пыль мумий поднимались к мальчикам, которые смотрели на этот древний Хэллоуин и на «сладости», выставленные не для бродячих мальчишек, а для неприкаянных духов.

– Эй, – зашептали все мальчики.

– Не потеряйтесь во тьме, – пели голоса в жилищах под переборы арфы и лютни. – О, дорогие, любимые наши мертвые, идите домой, добро пожаловать. Вы ушли во тьму, но всегда дороги нашему сердцу. Не бродите, не слоняйтесь. Идите домой, родные.

Из тусклых ламп струился дымок.

И тени поднимались на крылечки и очень деликатно вкушали жертвенную еду.