Канун середины зимы (СИ)

В праздник середины зимы Мелькор скисал, как молоко в тепле. Майрон понятия не имел, как можно изливать еще больше болезненного отвращения, скуки и сварливой желчности, чем обычно, но Мелькору это удавалось. Точно так же, как скрывать это на публике.

Плен в Мандосе не изменил валу ни капли. Характер оставался таким же паршивым, как в Утумно.

«Поправка».

Майрон аккуратно стряхнул морковь в миску широким ножом.

«Более паршивым, чем в Утумно».

В это утро Мелькор не удосужился даже привести себя в надлежащий вид прежде, чем спуститься на кухню. Длинные волосы валы, темные, как черное дерево, растрепались, пушились и кудрявились крупными локонами. Морионовые глаза смотрели сонно и недовольно, как у разбуженной совы.

«Наверняка даже кровать в своей спальне не заправил».

- Доброе утро, - мрачно поприветствовал его Майрон.

Вала вместо ответа молча, с развязно-ленивой пластикой уселся на один из резных стульев, плотнее завернулся в темно-изумрудное ночное одеяние и уперся коленом в столешницу: нахохленный и злой.

Почему-то раздражение Майрона вместо того, чтобы всколыхнуться с утроенной силой, улеглось. Майа фыркнул и вытащил из шкафа белую фарфоровую кружку, в которую плеснул горячего травяного отвара, пахнущего малиной.

- Ты не хочешь мне помочь? – устало поинтересовался он у Мелькора.

Ответ майа, безусловно, знал, учитывая, каким отвращением к самому факту наступления утра был переполнен Мелькор.

Вала притянул к себе кружку, двигаясь с прежней сонно-развязной грацией. Моргнул.

- Мне никогда не понять, почему они каждый раз так носятся с этим праздником, - Мелькор поежился и зевнул в колено. – И ты туда же. Не хочу и даже не собираюсь, Майрон.

Майрон глубоко вздохнул, отправил ножом в миску последнюю партию моркови и бросил ее вариться в кастрюлю. Поправил кончиком пальца стрелку на пружине в изящном циферблате из керамики и меди. Часы разливались пением механического соловья, когда назначенное им время выходило.

«Одно и то же каждый год».

Мелькор лениво вытащил из деревянной миски на столе бордовое яблоко и отгрыз кусок, задумчиво глядя в пустоту.

Чем дальше шло время, тем сильнее Майрона бесило показательное игнорирование Мелькором этого праздника и не менее показательные попытки надраться во время того, как ваниар пели красивейшие (особенно если отринуть всякие смыслы, кроме чарующей чистоты музыки) гимны Илуватару. Слова порой неприятно задевали что-то внутри, будто растравленные раны, но тогда Майрон закрывал глаза и вслушивался в голоса и переборы струн. И почему-то именно в середину зимы в воздухе каждый раз витала странная магия, смягчавшая все сердца настолько, что изгоняла даже тени недоверия и страха. И лучшего времени для восстановления союзов или образования дружбы майа и представить себе не мог.

Но к Мелькору это не относилось. Этот праздник злил и травил его, напротив, сильнее чем что бы то ни было. И когда Майрон вспоминал об этом, раздражение сменялось беспокойством.

- Ты мог бы хотя бы попробовать, - спокойно заметил Майрон, вытирая нож после моркови и разрубая пополам одно из яблок.

- Я не понимаю, почему ты каждый раз готовишься к этой показухе, - с отвращением потянул Мелькор. Он поднялся со стула и улегся на изящный диван из дерева, закинув ногу на ногу. Длинные волосы валы растрепались, свисая до пола.

Мелькор отгрыз еще один кусок яблока, заставив Майрона зло выдохнуть сквозь зубы и рубануть ножом очередной фрукт особенно резко.

В разум Майрона медленно закрадывалась догадка, с чем на самом деле связана небрежность движений Мелькора, но явных доказательств он пока не видел. Он хмуро прищурился, глядя за тем, как вала бездумно, словно кот, раскачивает праздничные носки, повешенные под полкой с вареньем. Но ничего другого Мелькор не делал, поэтому Майрон перевел взгляд на нож и яблоки.

Дурацкая традиция с носками была совершенно бессмысленной, но Майрону виделось в ней что-то беззаботное и полное давно забытого тепла.

- Потому что это время, когда нас не выносят в наименьшей степени, - нож со стуком раз за разом опускался на доску. – И если бы не вел себя, как ребенок, то… Мелькор!

Майрон раздраженно выдохнул сквозь зубы и швырнул в валу яблоком. Потому что Мелькор содрал один из ярко-красных носков, натянул его на левую руку, как варежку, и Майрон не сразу понял, что все его попытки заговорить разумно только что были безжалостно попраны молчаливым «бла-бла-бла», которое изображал Мелькор рукой в носке.

Яблоко вала, правда, поймал ею же и тут же надкусил фрукт.

Майрон вздохнул.

«Эру просить бесполезно, так что кто-нибудь, дайте мне сил на это».

- Зачем ты отгрыз по куску от обоих яблок?

- Потому что, - лениво ответил вала, поворачивая к нему голову. В черных глазах Майрон видел абсолютную скуку.

- Ты меня слушал хотя бы? – безнадежно поинтересовался майа.

- Нет, - Мелькор не задумался над ответом и на долю секунды. – А! Рамаллэ!