Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви

Каждый день он ездил на велосипеде в Оксфорд из Уайтема — с огромной скоростью. Эта скорость так не вязалась с его копной седых волос, что, возможно, из-за этого он часто попадал в аварии. Автомобилисты не верили, что человек его возраста вообще может ехать с такой скоростью, и неправильно ее оценивали — с печальными последствиями. Мне не удалось найти документальных подтверждений повторяемой всеми истории о том, как однажды он влетел в салон автомобиля, приземлился на заднем сиденье и произнес: “Пожалуйста, отвезите меня в больницу”. Зато я нашел надежное свидетельство того, что полученный им грант от Королевского общества, чек на пятнадцать тысяч фунтов, вылетел на большой скорости из корзины его велосипеда.

Я впервые увидел Билла Гамильтона, когда он приехал в Лондон году этак в шестьдесят девятом, чтобы прочитать лекцию биоматема-тической группе, и я присоединился к ней, чтобы взглянуть на моего интеллектуального кумира. Не могу сказать, что я был разочарован, но он, мягко говоря, не был харизматичным оратором. Одна из стен аудитории была целиком занята доской. И Билл использовал ее на полную катушку. К концу занятия на стене не осталось и одного квадратного дюйма, не испещренного уравнениями. Поскольку доска доходила до самого пола, ему приходилось опускаться на четвереньки, чтобы писать на ней там, внизу, и от этого его бормотание становилось еще более неразборчивым. Наконец он встал, осмотрел свою работу с легкой улыбкой и после долгой паузы указал на одно из уравнений (знатокам может быть интересно, что это было знаменитое теперь уравнение Прайса[205]), заявив: “Вот это мне очень нравится”.

Думаю, все его друзья могут рассказать собственные истории, иллюстрирующие его робкое и неповторимое обаяние, и из этих историй со временем, несомненно, вырастут легенды. Вот одна из них, за правдивость которой я могу ручаться, потому что был ее свидетелем. Однажды Билл пришел на обед в Новом колледже с большой канцелярской скрепкой, прикрепленной к очкам. Это было чересчур даже для Билла, и я спросил его: “Билл, а зачем ты носишь на очках скрепку?” Он посмотрел на меня очень серьезно. “Ты вправду хочешь это узнать?” — спросил он своим скорбным тоном, хотя я и видел, что губы его подергиваются от усилия подавить улыбку. “Да, — сказал я с энтузиазмом, — я вправду хочу это узнать”. “Видишь ли, — сказал он, — я заметил, что очки слишком давят мне на нос, когда я читаю. Поэтому я прикрепляю их скрепкой к пряди волос, и на нее приходится часть веса”. Тогда я рассмеялся, и он рассмеялся тоже, и я никогда не забуду ту прекрасную улыбку, которая озарила его лицо от смеха над самим собой.

В другой раз он пришел к нам в гости на званый ужин. Большинство гостей стояли с бокалами, выпивая перед едой, а Билл прошел в соседнюю комнату и осматривал мои книжные полки. Спустя какое-то время мы услышали тихое бормотание: “На помощь. Э-э, на помощь... наверное. Да, на помощь! На помощь”. Наконец мы сообразили, что это неповторимо сдержанный Билл звал на помощь, и призыв его был эквивалентен воплю: “НА ПОООМОЩЬ!” Мы бросились в комнату, где обнаружили его, как инспектора Клузо с бильярдными киями[206], отчаянно пытающимся удержать книги, которые падали со всех сторон, оттого что полки обрушились ему на руки.

Любой ученый его уровня ожидал бы, что ему предложат оплату полета первым классом и щедрый гонорар, прежде чем согласиться поехать за границу, чтобы выступить с докладом. Билла как-то пригласили на конференцию в Россию. Но он, как обычно, не обратил внимания на то, что ему вообще не предложили оплатить дорогу, не говоря уже о гонораре, и в итоге ему пришлось не только самому заплатить за билеты, но и дать взятку, чтобы его выпустили из страны. Хуже того, в бензобаке такси не хватило бензина, чтобы довезти его до московского аэропорта, поэтому Биллу пришлось помогать таксисту переливать бензин из машины его родственника. Что же до самой конференции, когда Билл туда добрался, оказалось, что для ее проведения не выделили помещения. Участники конференции просто гуляли по лесу. Время от времени они доходили до поляны, где останавливались, чтобы выслушать чей-то доклад, потом искали следующую поляну. У Билла сложилось впечатление, что это была мера предосторожности, чтобы избежать слежки КГБ. Для своего доклада он привез слайды, поэтому им пришлось пойти на ночную прогулку с проектором. В конце концов они нашли какой-то старый сарай и показывали слайды Билла на побеленной стене этого сарая. Я почему-то не могу себе представить ни одного другого лауреата премии Крафорда в подобной ситуации.