Капер

Отдохнуть все сразу согласились и отправились к своим суденышкам. Большинство гезов предпочитало спать не на берегу, а в своих плоскодонках, в которых спать можно только сидя. Большинство морских гезов — это рыбаки. Привыкли ночевать на буйсах. Наверное, кровати у них в домах короткие, чтобы и на суще не забывать о море.

К утру дождь прекратился, выглянуло солнце. Оно почти не грело, но настроение подняло. Я сделал зарядку, чтобы размять затекшее тело. Спал на плоскодонке, вытянувшись во весь рост, а такое впечатление, будто сидя да еще и в неудобной позе. Йохан Гигенгак подал мне кружку пива, ломоть черствого хлеба и такого же размера кусок сыра. Я все больше убеждаюсь, что голландцы едят не хлеб с сыром, а сыр с хлебом. Рядом со мной торопливо жевали свои порции члены моего экипажа, а те, кто уже позавтракал, проверяли оружие и морально готовились к тяжелому бою. Перед атакой страшнее, чем во время нее. В испанских фортах было тихо. Наверное, тоже завтракают или готовятся к схватке. Им тоже сейчас страшно.

Прозвучал сигнал горна, бодрый, я бы даже сказал, веселый. Экипаж моей плоскодонки занял места на банках, приготовил весла. На мелководье мы отталкивались шестами, но сейчас, несмотря на отлив, уровень воды был выше метра. Я сел на корме, рядом с рулевым. Мой слуга устроился на баке, чтобы помогать комендорам. Вчера ему даже разрешили поднести фитиль к затравке, о чем он рассказывал всем подряд, пока не уснул с открытым ртом.

Наш караван направился к Лейдердорпу, который выглядел слабее. Там было тихо. Испанцы, видимо, затаились, надеясь подпустить нас поближе и встретить залпом картечи. На мне панцирь, а под ним стеганка, но все это вряд ли спасет от крупных свинцовых и чугунных шариков, вылетевших с большой скоростью из пушечного ствола.

— Смотрите! — крикнул Йохан Гигенгак, показывая в сторону Ламмена.

Там на бруствере размахивал своей курткой человек, не похожий на испанца. Так машут от радости. Наши суда остановились. От них отделилась небольшая лодка, которая быстро полетела к испанскому форту. Они высадились на берег рядом с машущим человеком, вместе с ним спустились внутрь укреплений, а минут через пять появились вновь на бруствере и все вместе замахали руками и что-то радостно заорали. Кажется, боя сегодня не будет.

— Плывем туда, — приказал я своему экипажу.

Оказалось, что вода подмыла испанские укрепления, и часть их, со стороны города, рухнула. Грохот от их падения мы и слышали после совещания. Испанцы тут же подались с вещичками на выход — дон Франциск де Вальдес приказал своей армии отступить от Лейдена.

Наши плоскодонки подошли к городским стенам и начали швырять горожанам караваи черствого хлеба. Лейденцы разламывали караваи на ломти и жадно набивали рты. Ели и плакали от счастья.

А потом дружно орали:

— Слава Вильгельму, князю Оранскому!

Он прославился, благодаря тому, что вовремя убрался в Роттердам.

15

За снятие осады с Лейдена Генеральные штаты пожаловали Вильгельму, князю Оранскому, абсолютную власть и верховное командование над всеми делами провинций без исключения. В ответ он хотел освободить Лейден от налогов, но князю намекнули, что такая несправедливость очень расстроит другие города. После небольшого совещания с городскими чиновниками, Лейдену было пожаловано право основать университет. Наверное, горожане решили, что на студентах больше заработают. Заодно, глядишь, и сами чему-нибудь полезному научатся.

До конца октября мы ждали, что испанцы контратакуют или осадят другой город. Этого не случилось. Потеряв много времени, солдат и денег под Лейденом, дон Луис де Рекесенс решил перейти к активной обороне. Его отряды беспокоили «оранжистов», как теперь стали называть сторонников князя Вильгельма, но дальше локальных стычек дело не шло. У короля Филиппа появились проблемы поважнее Голландии. Основные силы испанцев были сосредоточены на Средиземноморье, где напирали турки. Нехристи уже отобрали Тунис и решили не останавливаться на достигнутом.

В ноябре я вернулся в Роттердам. Город стал многолюднее. Сюда вместе с князем Оранским пришли его холуи и не захотели вместе с ним уходить. Город в стороне от военных действий, достаточно большой, чтобы найти, где и с кем развлечься, хорошо снабжается, что немаловажно, учитывая, как пострадали другие районы Голландии от затопления и нашествия испанцев. Моя жена начала устраивать приемы в нашем новом доме. Приглашала только дворян. Даже очень богатые простолюдины такой чести не удостаивались. Она могла себе такое позволить, потому что ее муж, по слухам, — самый богатый в городе и, уже не по слухам, в любимцах у князя. Вильгельм Оранский, в отличие от народных масс, был уверен, что освобождение Лейдена — заслуга не адмирала Луи де Буазо. В итоге я познакомился с местной знатью. Или она со мной — кто знает?!