Капер

Дороги в Голландии паршивые — обычные проселочные, по большей части песчаные. Местные жители предпочитают путешествовать на баржах по каналам. В баржу, в зависимости от размера, запрягают одну, две, три пары лошадей, которые и тащат ее, вышагивая по края канала. В барже не трясет, не качает, много свободного места, чтобы разложить снедь и неспешно перекусить, и попутчиков, которые сократят дорогу вдвое, если верить поговорке. Ночью прошел дождь, песок намок и стал плотнее, благодаря чему колеса не сильно грузли в нем. По две пары лошадей, запряженных цугом, тянули телегу, в которой были бочки с порохом, картечью и уксусом, а также шанцевый инструмент и запасы еды, и карронаду, хвост лафета которой был зацеплен за специально приделанные к кузову железные крюки. Всего было двадцать телег и карронад. Рядом с ними шагали восемьдесят бывших комендоров, теперь превратившихся в обычных артиллеристов. Впрочем, они что на море, что на суше называли себя пушкарями. Впереди них шагал отряд из двух сотен пехотинцев-немцев под командованием лейтенанта Бадвина Шульца, а позади — две сотни пехотинцев-голландцев под командованием Яна ван Баерле и Дирка ван Треслонга. Оба сотника скакали на лошадях и казались сами себе бравыми вояками.

Чем хороша сейчас Голландия в военном плане — это тем, что с врагом трудно разминуться. Испанцы предпочитают передвигаться по суше, а из Гауды в Роттердам ведет всего одна дорога. Некоторые ее участки проходят по дамбам. Возле одной такой дамбы, которая была длиной метров пятьсот и отделяла неглубокое озеро от болота, я и решил встретить испанцев. С нашей стороны возле дамбы был жиденький лесочек. В нем вырыли окопы для карронад и стрелков из мушкетов и аркебуз, замаскировав их ветками. Листья еще маленькие, но закрыть надо всего лишь стволы, которые выглядывают из окопов. Десять карронад стоят справа от дамбы, десять — слева.

Оба склона и верхушка дамбы покрыты низкой, молодой, ярко-зеленой травой, словно обрызганной желтыми кляксами цветущих одуванчиков. Поверху посередине проходит светло-коричневая полоса, набитая колесами телег и ногами лошадей и волов. Над цветами летают бабочки и пчелы. Последних очень много. Пасеки на последних километрах пути нам не попадалась. Наверное, дикие пчелы. Ян ван Баерле, заслышав их жужжание, начинает испуганно вертеть головой. У него аллергия на пчелиный яд, от укуса в любую часть тела разносит лицо, глаза заплывают, становятся узкими, как у азиата.

На первой практике был у меня боцман, у которого от укуса первой в году пчелы разносило пораженную часть тела. Пришли мы в Новороссийск, встали там, как судно-спасатель, на дежурство на месяц. Боцман поймал пчелу, заставил ужалить его в левую кисть. Через час она стала толще почти вдвое.

Пришел боцман к старпому и говорит:

— Случайно молотком ударил, в больницу бы надо.

В СССР на каждом предприятии была ежемесячная отчетность о производственном травматизме. Ежели такой имел место, трудовой коллектив лишали месячной премии и прочих материальных благ.

— Боцман, может, без больницы как-нибудь, а? Погуляй дня три. Если не заживет, отправим к врачу, — сразу предложил старпом.

Боцман поломался для приличия и согласился. Поскольку я был его единственным непосредственным подчиненным, а оставлять меня без надзора было рискованно для всего экипажа, три эти дня гуляли мы вместе. Погудели славно. Сейчас как вспомню эти дни, так вздрогну.

На противоположном склоне дамбы появились два всадника. Это наши разведчики. Они рысью скачут к нам. В эту эпоху каждый мужчина умеет ездить на лошади, но сразу заметно, кто проводит в седле много времени, а кто садится в него изредка. Нет у большинства голландцев, даже у дворян, «влитости» в седло, какую я видел у кочевников да и у латников еще век назад.

— Идут! — докладывает разведчик, улыбаясь так, будто к нему на свидание девки топают.

— Сколько их? — спрашиваю я.

— Много! Весь отряд! — уверенно произносит разведчик.

Образованных людей стало в Европе намного больше, но, по моему мнению, количество не умеющих считать тоже возросло.

— Разведка есть? — задаю я вопрос.

— Нет, — отвечает разведчик. — Все вместе идут, толпой.

— Обоз с ними? — спрашиваю я.

— Да, в хвосте тащится, — докладывает он.

Я предполагал, что обоз будет в середине колонны, поэтому приказываю перенацелить карронады и еще раз напоминаю расчетам, какая четная и стреляет первой, а какая нечетная и должна выстрелить второй. После чего занимаю позицию за деревьями возле дороги, откуда просматривается вся дамба.