Капетинги и Франция

Этот образ действий стоил им определенной непопулярности у современников и частых порицаний нынешних историков. Поскольку они оспаривали существующее положение вещей, их считали революционерами, тогда как в действительности они полагали, что стремятся к возрождению давнего прошлого. Из-за того, что они отрицали использование силы, предпочитая путь права, их обвиняли в отсутствии совестливости, использовании хитроумных средств. Впрочем, приговор, который можно им вынести, неинтересен. Следует учитывать только проделанную работу. И эта работа значительна.

Благодаря им король стал источником всякого правосудия.

Сам принцип высшей королевской юрисдикции никогда серьезно не опротестовывался, чего не сказать о его применении. Надо было дожидаться, пока могущество суверена стало значительным, чтобы вспомнили о его высшей юрисдикции и прибегли к ней. Пришлось также ждать, чтобы это королевское правосудие приняли. Довольно долго, покуда капетингский король был в некотором роде заточен в своем патримониальном домене с примитивной администрацией, перед его судом представали только вассалы этого домена. В исключительных случаях, чтобы досадить какому-либо сюзерену или когда одной из судившихся сторон была епархия или монастырь, надеявшиеся скорее найти правосудие в королевской курии, чем в курии крупного феодала, на землях которого они располагались, суверена просили рассудить некоторые дела, не относящиеся к домену.

Но с территориальным прогрессом монархии ситуация меняется. Увеличивается число непосредственных вассалов короны. Король как прямой сюзерен крупных феодалов, домены которых он присоединил, принимает к своему суду дела, относящиеся прежде к местной юрисдикции. Кроме того, присоединение к королевскому домену частных доменов, когда-то принадлежащих крупным феодалам, повлекло внедрение туда более или менее многочисленных королевских агентов, рассеявшихся постепенно по всему королевству, так что довольно быстро почти не осталось земель, не имевших в непосредственном соседстве королевского агента.

Поскольку существенной функцией короля была функция судебная, все его представители различного уровня ведают правосудием и все без исключения следят за тем, чтобы королевское правосудие не упустило ни одной возможности для своего проявления.

Бальи и сенешали судят на своих заседаниях в первой инстанции или по апелляциям непосредственных вассалов короны. Но в королевстве существовало — и эта ситуация будет длиться столетия — частное правосудие, независимое от королевского, как результат уступки или узурпации судебной власти суверена. Королевские агенты предпринимают против этой юрисдикции более чем вековую борьбу при помощи различных средств. Иногда, реже, чем полагают, они требовали ознакомления с некоторыми делами, принадлежавшими, как они говорили, компетенции короля, «королевские случаи». И, когда в 1315 г. короля попросили дать определение последней, советники Людовика X ответили, что «королевское величие распространяется на случаи, по праву или древним обычаям принадлежащие ведению суверенного государя и никому другому»[208]. Что, надо сказать, оставляло открытой дверь всяческому произволу. Часто исходя из принципа полной компетенции королевского правосудия и считая, что это правосудие находилось как бы в спящем состоянии, когда король его уступал кому-либо, королевские агенты использовали «предупреждение», чтобы подвести эти дела под королевское правосудие; королевский судья овладевал делом прежде судьи частного под предлогом некомпетентности последнего. Требовали также, чтобы королевские суды были осведомлены о всех договорах под королевской печатью. Запрашивали всякое дело, касающееся лиц, учреждений или институтов, находящихся под охраной короля. Таким образом, шла постоянная работа по захвату или отобранию дел королевским судом у судов частных, светских или даже церковных. И работа эта, подрывавшая основы частных судов, совершалась с использованием королевского права апелляции.

Во все времена можно было апеллировать к королевскому суду по поводу решения, вынесенного другим судом, но начиная с XII в. апелляция могла происходить только перед судом под председательством самого короля. Отсюда переезды, расходы и опоздания, порой значительные. В тот день, когда у короля повсюду появились бальи и сенешали, представляющие его во всей полноте власти, апелляции отходили к ним, и не было больше необходимости обращаться непосредственно в королевскую курию, ставшую более доступной, позволяющей в то же время в случае необходимости от суда по апелляциям бальи или сенешала обратиться к высшему суду Парламента.