Капец и немцы в сарае (СИ)

Уже давно все пожелали друг другу спокойной ночи. Шорохи и возня постепенно сменились тихим размеренным дыханием. Только Георг, обычно тихий, на удивление долго ворочался на своей импровизированной кровати. Видно что-то его тревожило. Но что? Хотя у немцев свои там дела, даже при большом желании я все равно не смог бы понять его, а уж тем более помочь.

Но вот уже и Георг заснул. А я все никак. Сон ни в какую не шел ко мне. Перед газами постоянно стоял образ брата. Даже в то короткое время, когда мне все же удавалось задремать, я видел Дему. Он смущенно улыбался, обнимая себя одной рукой. Ветер развивал его светлые волосы. Дема поднимал руку, слегка махая мне, а потом была яркая вспышка. И я видел его бледным и безжизненным в гробу. Потом чернота и вот я иду по кладбищу, ищу могилу. И он стоит перед надгробным камнем, спиной ко мне. Призрак. Оборачивается, и снова улыбается мне, машет рукой. А потом растворяется в тумане. И я в ужасе просыпался.

Нет, так нельзя! Я не могу больше!

Я сел. Кровать подо мной протяжно скрипнула. Никто этого не услышал. Я свесил одну ногу на пол, пошарил в поисках тапка. Не нашел. Однако ж холодно…

В голове мелькнула мысль забыть об этой всей ерунде, залезть обратно и спать дальше. Блин, а сна ведь ни в одном глазу.

Ладно уж, фиг с этими тапками. Душевное спокойствие дороже.

Я встал на холодный пол. Однако, видно, на улице сильно похолодало. Я подошел к спящему Мише, отодвинул занавеску на окне. Термометр показывал -35. Все понятно…

Я поправил занавеску, взгляд упал на Мишу. Во сне он кажется таким милым… А ведь я ему жизнью обязан.

В это время за спиной что-то зашуршало. Я обернулся. Нет, ничего, всего лишь Редрик ворочается во сне.

Я подошел к нему и наклонился к его лицу. Оно выглядело встревоженным. Видно снится что-то не очень хорошее. Ласково коснувшись его волос, я тихо прошептал: «пускай уйдет все плохое». Редрик несколько расслабился. Неужели помогло? Ред что-то прошептал одними губами. Сложно было разобрать, что он сказал.

Тихо выйдя за дверь, я не увидел ничего, кроме тлеющих в печи угольков.

Вытянув вперед руку, я наощупь направился к ним. Хотя зачем? Тут все равно кроме лавки перед печкой нет ничего. Задел что-то коленьями. Оказывается, налетел на лавку, с грохотом рухнул на пол, уронив ее на себя.

Немцы на диване завозились, что-то бурча. Я разобрал несколько слов, правда, не понял их значения, но можно предположить, что слова матерного характера. Том что-то буркнул в ответ, Билл злобно зашипел. Но вскоре оба притихли, с дивана послышался равномерный храп.

Кое-как выбравшись из-под лавки, я стал искать край печки. Так, стена, стена… Рука коснулась чего-то холодного, но мягкого. Я вздрогнул, но руки не убрал. Похоже на кожу…Да это же локоть Демы! Ура! Нашел! Так, а где же все-таки лавка…

Найдя лавку и не без труда поставив ее к печке, я стал на нее и почувствовал, как земля уходит из-под ног.

Хорошо, что я вовремя успел подтянуться на руках, лавка снова грохнулась на пол.

И я услышал несколько хорошо знакомых мне общепринятых всеми народами ругательных слов от Билла. Послышался звонкий удар, визг Каулитца младшего, опять несколько непонятных слов. Немцы снова затихли.

Я залез на печку, растянулся на Деме, пытаясь через него перелезть. Что ж они его так близко к краю положили то? А вдруг упадет?

Удивительно, но на печке почему-то царил лишь полумрак. Я отчетливо видел Дему, матрасы, стены.

Дема лежал на спине, руки его был сложены на груди на манер фараона. Вот заразы! И тут поржать решили…

Я взял брата за руки, положил их параллельно телу. Такие холодные...

Я положил голову на грудь брату, прислушался. Тихие ровные удары слабого сердца. Он жив… Значит мои сны – просто сны.

Неожиданно я почувствовал такую боль внутри. Слез не было, хотя глаза ужасно чесались.

- Братик… – прошептал я, касаясь пальцами мертвенно-бледного лица. – Прости меня, братик… Я вел себя как последняя сволочь. Если бы ни я… ничего бы этого не было! Просто…когда я увидел тебя тогда с Томом, я почувствовал такой сильный прилив ненависти, что просто потерял рассудок и… А потом не знал как к тебе подойти, чтобы извиниться… Я…очень сожалею, Дем… Прости, если сможешь…

Я прикрыл глаза и посмотрел на брата из-под опущенных ресниц. Дема все так же лежал.

- Тварь! – прошипел я. – Как ты мог! Оставить меня тут одного в этом мире!

Я аж сам себя испугался, и поспешно прижал руку к груди.

- Дем… я…

Помните, что я раньше говорил вам про бесчувственную сволочь? Забудьте. То, чем я почувствовал себя сейчас, просто не поддавалось описанию.

Я лег рядом с братом, обнимая его руку.

- А я сегодня кабана убил, представляешь. Сам! А еще с волком дрался. Руками! Это было так страшно… он меня как за плечо хвать! Но я не растерялся! И Миша тоже. У меня рана даже не плече. Так, царапина, но болит…

Я вздохнул.

- Дем, нам тебя очень не хватает. Всем нам. И мне тем более… Мне плохо без тебя, братик…

А ты лежишь тут и даже не догадываешься о моих чувствах.

Я закрыл глаза, зарываясь лицом в мягкие, небрежно разбросанные волосы, вдыхая сладкий запах его шампуня.