Капитал. Полное собрание пьес

Белые предметы, занимающие большее пространство помещения, начинают двигаться и, как поршни, давят тесно стоящих между ними людей. Люди страшно кричат. Все погружается в темноту. Через некоторое время призрачный зеленоватый свет освещает сцену, на которой стоят семь больших и семь маленьких табуреток. На маленьких табуретках лежат пробка, пластырь, банка, выпрямитель спины, пластина, расширители век и ошейник. На больших табуретках — исковерканные, окровавленные тела бывших владельцев этих предметов. Над каждым телом парит, поворачиваясь, голографическое изображение соответствующего предмета с ярко очерченными контурными линиями.

Голос в репродукторе

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Гамлете и Джульетте.

Владимир Сорокин

Hochzeitsreise [1]

водевиль в пяти актах

действующие лица:

Маша Рубинштейн — еврейская беженка из Москвы 80-х; при случае делится на Машу-1 и Машу-2.

Гюнтер фон Небельдорф — сын своего отца.

Фабиан фон Небельдорф — оберфюрер СС, отец Гюнтера.

Роза Гальперина — следователь НКВД, мать Маши.

Марк — бывший психиатр.

Герд — секретарь Гюнтера.

Элисказес — слуга Гюнтера.

Повар-китаец.

Шофер автофургона.

Шесть существ неопределенного пола.

действие первое

Сцена поделена на два пространства: яркий верх, темный низ. Вверху — сильно увеличенная картина в позолоченной раме: баварский натюрморт времени Октоберфеста — Вайссбир, Вайссвурст, Брецель на фоне Альп, Нойшванштайна, Озера и Голубого Неба. В натюрморте сидит Маша Рубинштейн-1. Она в кожаном комбинезоне, сапожках, на голове мужская баварская шляпа с кисточкой. Внизу, в темном пространстве,— Маша Рубинштейн-2. Она голая, с распущенными волосами.

Маша-1 (вынимает из натюрморта «Вайссбир», бросает Маше-2)

Маринка! Привет тебе, сумасшедший зайчик мой! Свалиться тебе со стула, если сразу не догадаешься кто тебе пишет! Ну? Ну?! Алешка на двоих? Дяденька, дай ус потрогать? Шеф, жми в Переделкино? Чернушка с пальчиком?! Свалилась, свалилась! Забыла Машеньку! Ну и сволочушка ты! Ну и скотинчик потненький! Ха-ха-ха!

Маша-2 (ловит «Вайссбир», которое оказывается многогранным куском льда с нанесенным на одну из граней изображением Вайссбир. Ставит кусок рядом с собой изображением вниз, так что виден только лед)

Милая Марина, здравствуй. Вероятно, ты удивишься, получив это сумбурное письмо. Поверь, я испытываю сейчас острое чувство стыда за мое пятилетнее молчание, но умоляю понять меня и простить. Ангел мой, верю и надеюсь, что ты поймешь и простишь.

Маша-1 (вынимает из картины «Альпы», бросает Маше-2)

Рыбка, ты, наверно, дуешься на меня, ругаешь последними словами! Еще бы! Подруга в лагере, а эта сволочь Машка свалила за бугор, вместо того чтоб разделить, так сказать, участь! Да еще и молчала, как партизан на допросе! Ругай меня, котик! Я — свинья! Ой, но как я рада, что ты отпыхтела, что этот ебаный лагерь позади! Четыре года за вонючую горсть анаши! Когда узнала, я просто охуела! При Ельцине такого свинства не было бы: трахнул бы тебя следователь и отпустил с миром, как нас тогда в 18-м отделении, помнишь? Помнишь, как у Борьки пили потом на радостях? Как он нас трахал по очереди? А как подрались потом из-за маникюрного набора, а он нас примирил по-своему, по-мужски! Ха-ха-ха! Знаешь, киска, когда мне сказали, что его грохнули в Питере, я плакала. А потом пила за упокой Боренькиной души. Угадай, что? Правильно, рыбка! «Абсолют»!

Маша-2 (поймав ледяную глыбу «Альпы», ставит на «Вайссбир», изображением вниз)